Домой влетела ураганом, благодаря небо хотя бы за то, что на пути мне не встретились родители, их и дома-то не было. Сочувствия я точно бы не выдержала. Грудную клетку нещадно выламывало отчаяние, беспощадное и бесконечно опустошающее, и на репите подсовывало мне воспоминания нашего лживого и от того уродливого прошлого.
Робкие прикосновения, жар наших тел, суматошное биение сердца и первый, казалось бы, сводящий с ума поцелуй, мой первый раз и слова любви — все это лишь часть жестокой игры. Ничего из этого у меня никогда и не было. Никогда…
Рука потянулась к кулону, что он подарил мне на Новый год и новая волна истерики затопила меня, да так сильно, что пришлось уткнуться головой в подушку. И орать беззвучно, как полудохлая рыба, выброшенная на берег жестокой реальности. Но не помогало, и я заплакала в голос, не понимая, как вообще смогу все это пережить и остаться собой.
И минуты сменялись минутами, складываясь в самый страшный отрезок моей жизни. А потом пришло четкое и ясное осознание: все — это конец! И внутри разлилась парализующая пустота. Больше не было слез, только блаженное отупение от понимания уже свершившейся катастрофы.
Где-то на задворках сознания еще скреблась в дверь маленькая, полудохлая надежда, умоляя дать Громову шанс, хоть что-то объяснить, хоть как-то оправдаться. Я старалась ее не слушать, но она так отчаянно просила меня об этом…
«Ведь нельзя же так врать! Нельзя так играть в любовь! Неужели ты так просто поверишь во все это? Неужели даже не попытаешься проверить, а правда ли все то, что ты увидела в тех переписках? Посмотри в его глаза, Агата, они скажут тебе все, что ты хочешь знать!»
И глупая девочка прислушалась к этим словам, нашла телефон и все-таки его включила. И тут же каскад сообщений о пропущенных звонках от «Любимого» разорвал мой гаджет, а следом поступил и очередной входящий вызов от него же:
— Малинка? — и меня передернуло от этого прозвища и удушливый дурман вновь окутал сознание. Нет, я должна дойти до конца. А потом вернуться обратно. Только так, иначе я никогда себя не прощу за малодушие.
— Прости, Дём, телефон сел, а родители меня срочно домой выдернули. Тут форс-мажор случился, потом расскажу, — на ходу сочиняла я, молясь, чтобы голос мой звучал бодро и непринужденно.
— Ну все нормально? — и беспокойство в его голосе резало по-живому.
— Да! Конечно! Все просто супер, — а внутри меня пустота. Все, нечему больше биться.
— Можно я приеду? — осторожно спрашивает и вздыхает, — Не хочу выходные без тебя.
Боже, я вообще без тебя не хочу! Ни жить. Ни дышать. Ни даже просто существовать в этом мире!
— Нужно, Дём, — выдавливаю я из себя необходимые слова.
— Скоро буду, — и отбивает звонок, а у меня случается новый виток истерики. Что я буду делать, если все это окажется правдой? Что я, черт возьми, буду делать, Демид?
Почти силком заставила себя дойти до ванной комнаты, а там почти двадцать минут умывалась холодной водой. Не помогло! Пришлось совершить набег на мамину косметику и хоть как-то скрыть следы моих слез. Вышло откровенно дерьмово, но лучше так, чем предстать перед ним с опухшими красными глазами.
Ну вот, теперь почти готова. Вздрогнула от звонка домофона, но заставила взять себя в руки и все-таки открыть ему дверь. План был простой — либо пан, либо пропал. Третьего не дано.
Взяла ключи от его квартиры в руку и вышла в подъезд.
Створки лифта открылись уже через минуту, а вид парня, которого я так сильно и без оглядки любила, почти добил меня на корню. Стоять, Агата, выше голову! Ты должна это сделать!
— Привет, — подошел он ко мне и ласково обнял, а я не смогла отстраниться. Наоборот, вдохнула его запах полной грудью и чуть сознание не потеряла от этого кайфа. Родной мой, пожалуйста, пусть все это будет неправда!
— Дём? — почти прохрипела я, а сама незаметно положила ключи в карман его куртки.
— М-м?
— Можешь дать мне свой телефон на минутку? — взгляд глаза в глаза и его сталь почти пронзает меня насквозь.
— Конечно, — кивает он и достает из заднего кармана джинсов свой гаджет, а я тут же его тяну на себя, чтобы он не успел удалить ничего важного.
— Какой пароль? — и он сразу же выдает мне шестизначный набор цифр. Тут же ввожу требуемое и даже слегка вздрагиваю, впиваясь глазами во множество иконок на рабочем столе.