— Ты никогда не любил меня, — произнесла тихо, почувствовав, как по щеке катится слеза. И тут же разозлилась на себя за слабость. Этот псих не заслуживает моих слез.
— Ты изнасиловал, когда мне было 17! Ты поселил меня против воли в своем доме! Ты воспользовался тем, что я осталась сиротой, и делал со мной, что хотел. А потом ты выбросил меня, поменяв на другую шлюху. И теперь спрашиваешь, кончила ли я? — мне было больно. Я не могла сидеть и играть роль холодной леди. Он забрал мою юность, он украл мой первый поцелуй, мой первый раз. И это ни разу не любовь. Пусть называет вещи своими именами.
— Они ничего для меня не значат, — прорычал Паша, посмотрев на меня так, словно ему было больно от моих слов. — Никогда не имели значения. Если бы ты вела себя нормально, мы бы были вместе. И мне бы не приходилось делать это…
— Подкладывать меня под других, как одну из своих шлюх? — продолжила за него. Горький смешок сорвался с губ. Я не хотела больше смотреть на его актерскую игру. Мне надоело до чертиков его общество.
— Отпусти Гошу, Паш. Я сделала то, что ты сказал. Это не мой косяк, — произнесла устало. Паша отвернулся. По заходившим на скулах желвакам я поняла, что он сильно зол. Но спустя несколько мгновений Холодный произнес.
— Его уже отпустили. Еще раз прошляпит товар, легко не отделается, даже если ты раздвинешь ноги, — процедил сквозь зубы. А я, вздохнув про себя, поспешила выбраться из салона.
— Больше он не будет брать товар, — бросила, выходя. Но Холодный не услышал этих слов. Как только я покинула его авто, он тут же сорвался с места.
Влетела пулей по лестнице на третий этаж. Дверь была не заперта. Скинув обувь в коридоре, обратила внимание на Гошины Рибоки, стоящие в углу. Тут же затапливает чувство облечения. Слава богу, дома. Значит, не обманул Холодный. Но эти чувства длятся ровно до тех пор, пока я не захожу в гостиную. Гоша на диване, с пачкой чипсов и бутылкой колы играет в плейстейшн. Тут меня накрывает гневом. Резко приблизившись, ударом руки выбиваю приставку из его рук.
— Ты что делаешь?! — взвываю, сама не своя в порыве ярости.
— Это ты какого делаешь?! — вторит Гоша, метнув в меня злым взглядом.
— Гоша, ты хоть понимаешь, в какое болото нас затянул?!
Тут до него доходит. Глаза наливаются гневом. Подняв с пола приставку, усаживается обратно, делая вид, будто его не интересует начатый мной разговор. Словно и дела нет братцу до моих переживаний.
— Я тебя никуда не тянул. И не строй из себя родительницу, — цедит сквозь зубы, продолжая играть.
— А что мне делать, Гоша?! Мы только выбрались их криминального дерьма. Только зажили спокойно, так какого рожна ты полез к ним?!
— Это тебя не касается. Это мои дела с Холодным. И будь добра, не лезь, — брат так посмотрел на меня! В эту секунду мне показалось, что на меня смотрит отец. Такой же безапелляционный взгляд. Хоть на голову встань перед ним, он решение не изменит. Боже, как меня бесит этот юноша!
— Употреблял?! — сжимаю его предплечье. Гоша кривится, вырывая руку из хватки.
— Ты в своем уме? Зачем мне это?! Я заработать хотел бабла. Тут подвернулся Серый. Он давно на Холодного работает, нормальный пацан. Да я взял только травку…
— О каком долге тогда говорил Холодный?
— Серого взяли. У него пару кг было при себе. Серого в мусарню, а я попал под раздачу Холодного. Он повесил долг на нас двоих.
Мне его треснуть хочется. Гоша ступает на такой тонкий лед! И просто не понимает, что творит!
— Ты понимаешь, сколько дерьма я перенесла этой ночью? Он снова взялся за меня, Гоша. И Паша не побрезгует ничем, только бы уничтожить мою жизнь…