Глаза в глаза.
– Ну, как там насчет алмазов в небе, Ясенька? – спрашивает он меня, а сам буквально пожирает меня взглядом.
– Все там есть, не врут, – улыбаюсь и прикусываю я нижнюю губу.
Из душа меня приходится буквально выковыривать, ибо ноги не слушаются, а тело ватное, от пережитого чувственного потрясения. Но Ян делает это, а потом скрупулёзно вытирает меня огромных махровым полотенцем и снова на руках несет в кровать. Укладывает на подушку и смотрит долго, пристально.
А потом встает, чтобы уйти.
И в груди тут же начинает нещадно ныть глупая мышца, та, что перекачивает кровь, а теперь отказывается делать это. Она рвется к нему, ей больше не интересно стучать в одиночестве. Боже, да что же это такое?
– Ясь, я пойду, надо наши вещи внизу убрать, – а для меня это звучит как жалкий предлог, чтобы просто уйти от меня.
Но я не хочу этого!
Но что мне остается? Только кивнуть и смотреть как он, все такой же голый, покидает мою спальню. И горло сразу начинает предательски саднить. Нещадно! И все, что было хорошо вдруг в мгновение становится плохо. И надежда осыпается прахом, убитая сокрушительным цунами из сомнений и страха.
Отворачиваюсь от двери и кутаюсь в одеяло как в кокон. Подбородок дрожит, но я приказываю себе не плакать. Прикрываю глаза и со всей дури прикусываю кулак. Мне бы только знать, что нас ждет дальше…
Накрываюсь подушкой с головой и лежу так неподвижно, ожидая, когда же придет такой желанный и спасительный сейчас сон. Но вместо его объятий, я попадаю в сильные руки Аверина. Разворачивает меня и, нежно целуя в губы, укладывает к себе на грудь.
Боже!
Это какие-то чертовы эмоциональные качели! Секунду назад я мечтала сдохнуть, а сейчас у меня за спиной хлопают крылышки, да в животе устроили показательные выступления все мои бабочки. Как бы не поседеть раньше времени от этой свистопляски. Ведь миллионы вопросов роятся сейчас в моей голове.
Кто мы теперь друг другу?
Серьезно ли все это?
Надолго ли?
Что он чувствует ко мне?
Но спросить хоть что-то не позволяет гордость. Она вопит и топает ногами, требуя меня прийти в себя и вести себя как Ярослава Довлатова, а не как жалкая влюбленная размазня. Но ведь я она и есть. А иначе как объяснить то, что я так быстро сдала ему все свои бастионы?
И только сон спасает меня от всех моих бесконечных переживаний, защищает разум и излечивает душу. Не полностью, но хоть что-то.
И утро нового дня уже не кажется таким страшным. Ведь сзади ко мне по-прежнему прижимается сильное мужское тело, а его руки так крепко меня обнимают. Ну что еще мне надо?
Поворачиваюсь к нему и тут же попадаю в шоколад его глаз. Сразу внутренности скручивает знакомая судорога и оседает тяжестью внизу живота.
– Доброе утро, – шепчет он едва слышно, а затем подтаскивает меня к себе и укутывает в свои объятия.
– Доброе, – бурчу я, не в силах пошевелиться.
– Яся, – тянет он, а я чувствую, что ситуация очень быстро накаляется.
– М-м?
– Мне надо сваливать, иначе я могу повести себя неадекватно. Ладно? – хрипло выдает он мне, и я тут же соглашаюсь.
– Ладно.
– Черт, признаться, я рассчитывал на другой ответ, – хохотнул парень, но тут же быстро чмокнул меня в губы, поднялся и, загодя проверив обстановку в коридоре, покинул мою спальню.
Спустя час я спускалась на завтрак, но за столом обнаружила только Яна.
– А где взрослые? – уточнила я.
– Дрыхнут без задних ног после своего вулкана, наверное, – пожал плечами парень и пододвинул мне мою тарелку, – ешь, мы на пляж уже опаздываем.
И понеслось. Вопреки всем моим страхам, мы со сводным были неразлучны все оставшиеся дни до конца отдыха. Утром отправлялись покорять волну, а после обеда на белом катере уплывали далеко в море, чтобы погрузиться на глубину.
Сутки после первой нашей ночи Ян еще ходил и облизывался на меня, как голодающий с Поволжья, а потом как с цепи сорвался. Что он со мной только не творил! И я уже не могла, да и не хотела сопротивляться его урагану. И не было больше боли, только бесконечное наслаждение. Острое, терпкое, бесстыжее и с привкусом морской соли на губах.
Предпоследнее утро на острове, и я вижу, как он смотрит на меня. Я пинаю его под столом, но он только ухмыляется мне. Но ведь мы не одни, рядом сидит моя мама и дядя Паша. А он вытворяет черт те что!
– Ребята, не хотите с нами сегодня на рынок? – интересуется отчим, окидывая нас своим пристальным взглядом.