Быстрее из самолета, да во встречающий нас автомобиль, прогретый салон которого немного смягчил шок от первой встречи с московской непогодой. Но все эти проблемы казались до безобразия незначительными, потому что абсолютное неведение терзало душу и сердце ядовитыми клинками.
Он так и не ответил, что нас ждет по прилету. Ни слова, ни пол слова. Только жаркий секс, сводящие с ума поцелуи и туманное «ты моя». Боже, как будто это и так не понятно.
Это была любовь.
Отчаянная и всепоглощающая, накачивающая кровь горящим огнем, а мысли думами лишь о нём и нём. Смотрю на него и больше никого в мире не вижу. И, кажется, что я больна им уже давно, но только сейчас доктора окончательно поставили мне неутешительный диагноз. Как лечить это? Не знаю. Нужно ли лечить? А вот это действительно хороший вопрос.
Взгляд из-под опущенных ресниц и легкие забивает привычное волнение. Ян рядом, но будто бы на другой планете. Сидит и переписывается с кем-то в своем крутом смартфоне. Наверное, спешит сообщить друзьям, что вернулся и снова в строю. Высокий, красивый, мускулистый – мечта всех девчонок в радиусе сто тысяч километров.
Но, что это значит для нас? Для меня?
– Яся? – отвлекает мое внимание дядя Паша.
– Да? – поднимаю на него вопросительно глаза.
– Ты завтра на учебу как будешь добираться? С водителем или с друзьями своими? – но ответить я не успеваю. Аверин-младший, не поднимая глаз от своего гаджета, тут же выпаливает.
– Я ее отвезу.
И глупая радость тут же топит меня с головой, а робкая улыбка трогает губы. Напряжение, что сковывало меня уже пару дней, не сразу, но потихоньку отпускает мои истрепанные нервы. Отвезет. Значит не будет, между нами, точки, а только запятая, где я все еще «только его Яся»? Хоть бы так…
Домой приезжаем только после обеда, где тут же садимся за стол. Отчим и мама о чем-то бесконечно и оживленно трещат, а я пытаюсь поскорее закончить с приемом пищи и уползти к себе в спальню. Голова после перелета нещадно трещит и хочется уже поскорее разобрать чемодан и лечь на горизонтальную поверхность. Сон в самолете дело неблагодарное – я чувствую себя разбитой и больной старушкой, а не молодой девчонкой восемнадцати лет от роду.
Да еще и Демьян продолжает вести себя так, как будто бы мы с ним вообще не знакомы. Допиваю свой чай и выхожу из-за стола, а затем бреду к лестнице и медленно по ней поднимаюсь. Увы, но шагов позади себя я не слышу. Поворачиваю к своей комнате и замираю у двери. Жду пять минут, а потом и десять.
И только понимая, что он не пойдет за мной, как обычно, я наконец-то понуро вхожу в свою спальню. Здесь все как прежде знакомо и незнакомо одновременно. И до воя хочется вернуться обратно на солнечный остров Бали, где было все так предельно понятно. А не торчать здесь в полной и беспросветной безызвестности.
Остаток дня разбираю вещи, а потом и готовлю на завтра костюм в институт. Выбор останавливаю на плотных шерстяных брюках в английском стиле и мягком черном пуловере с белым отложным воротников на выпуск.
И все это время дверь в мою комнату приоткрыта.
Сажусь за рабочий стол и начинаю повторять учебный материал, почти забытый в отпуске. В суть вникаю плохо, прислушиваясь к звукам за моей спиной. Но там абсолютная тишина. Неужели он не придет?
Прикусываю подушечку большого пальца, а потом с досадой беру руки телефон. Может написать ему и спросить какого черта происходит? А может лучше вообще пойти к нему и настучать по его тупой башке? Было бы не плохо, но, ни одно, ни другое, я себе позволить не могу.
Как ни крути, а я себя не на помойке нашла.
А дальше ужин и все вновь разбредаются по своим комнатам. И на этот раз спальню свою я запираю на замок, а потом понурая и практически растоптанная иду в душ, а дальше и вовсе, зашвырнув телефон под подушку, открываю книгу и пытаюсь читать. Ох, и как меня бесят эти бесплодные попытки!
Так проходит час, а потом и еще один. И вот уже обиженно дрожит губа, а в уголках глаз собирается преступная соленая влага. Боже, мне так хочется быть рядом с ним! Так сильно, что кажется, будто все суставы выкручивает в его сторону, помимо моей воли. Какого черта вообще? Разве он не понимает, что медленно убивает меня сейчас? Разве не чувствует, что нужен мне?
Стук.
Всего один и сердце буквально разлетается на куски. И дальше уже не до гордости. Рывок и стремительный поворот завертки на двери. И буквально тут же он форменно сметает меня словно ураган. Облегченный обоюдный стон и даже одежду толком снять не получается. Руки трясутся, а по венам кипит лава-кровь, шумит в ушах и требует, чтобы ее остудили всеми известными нам способами.