– Ушибся? – тепло и участливо посмотрела она на меня. А я от этой очевидной и неприкрытой заботы даже смутился.
– Жить буду, – пробурчал я, поднялся на ноги и принялся раздеваться.
– Голодный? – и снова ее голос нашпигован медом.
– Устал, – ответил и женщина тут же кивнула и испарилась, заставляя меня почему-то чувствовать себя грубияном.
Ай и плевать!
Нахмурился и сразу же двинул в сторону лестницы. Я не спал со вчерашнего утра и все по вине одной зеленоглазой стервы, что добралась до моих мозгов и взбила их в неприглядную пену. Стерва! Шел по ступеням и с каждым шагом будто бы умирал.
Что я буду делать, если ее нет? Что я, черт возьми, буду делать?
Пролет осилил и на минуту остановился перевести дух. Как будто марафон пробежал. Сердце трепыхается на последнем издыхании, тело кидает, то в жар, то в холод, а пульс просто зашкаливает. Глубоко выдохнул и двинул дальше, а потом меня как молнией припечатало.
Она.
Ни на кого в этом грешном мире я так остро не реагировал.
Поднял глаза, и тут же с головой занырнул в нее, и захлебнулся.
Весь ее вид – как удар в живот. Припухшие, искусанные губы. И можно было бы подумать, что от страстных поцелуев, если бы не красные, заплаканные глаза. Боже, что это?
Рванула прочь, а я, не раздумывая ни секунды, за ней. Только бы успеть. Успел. А потом просто снес ее и повалил на кровать, дурея от того, что вновь держу ее в своих руках. Идеальная! Почти тут же сошел с ума от того, что не желал чувствовать то, что чувствовал только рядом с ней. Презирал себя за эту слабость, но, ровным счетом, ничего не мог с собой поделать.
Я увяз, глубоко, по самые гланды и виновата в этом только эта девушка, что лежала сейчас подо мной.
– Глазки чего красные, Ясенька? – спрашиваю я ее, но она тут же отворачивается, – Ты думаешь, я по бабам ходил? – наугад бью я и почти плыву мозгом, когда вижу характерную реакцию, которую не спутаешь ни с чем в это мире.
– Я о тебе не думаю вообще, – зло цедит она, но ее дыхание выдает ее с головой.
– А я о тебе думаю…вообще, – планомерно бомбардирую я ее словами.
– Уходи, – ее голос наполнен горечью и дрожит, а еще я вижу, что в уголке ее глаз собралась влага.
– Я только пришел, ты чего, – я прикасаюсь пальцами к ее подбородку и настойчиво поворачивают лицо к себе. Но лишь только, чтобы убедиться, что меня не мучают галлюцинации.
– Что ты делаешь? – вдруг спрашивает она и ее взгляд красноречиво опускается на мои губы. Бам! Сойти с ума только от одного понимания, что она хотела бы повторить то, что было, между нами, там, в прохладе бассейна.
– Собираюсь засунуть свой язык в твой рот, – и я наклоняюсь ближе, – мне надо, Яся, – и еще ближе, пока мы не начинаем дышать одним воздухом на двоих, – и тебе тоже.
И она не отталкивает меня, а только смиренно ждет моих дальнейших действий. Сколько раз я мечтал об этом? Сколько раз фантазировал, что вот так приду к ней и она меня не прогонит? Не счесть. Уж не знаю в какие игры она играет на этот раз, но я больше их не хотел. Мне они больше не нравились. Я пас, черт возьми! Тихо рассмеялся и тут же словил ее недоуменный взгляд.
Да, девочка моя, придется и тебе пройти через то, в чем я сейчас так отчаянно барахтаюсь.
– Задышала, сестрица. И так смотришь. Ждешь моего поцелуя, да? А зря. Ты теперь для меня как холодная котлета, которую до рези в глазах не хочется трогать. И знаешь почему, м-м? Потому что тебя уже подержал в руках другой. Это все. Больше не интересно.
А потом я ушел. Прямиком в душ, где в хлам об плитку разбил руку, колошматя по ней со всей дури. Боль физическая хотя бы перекрывала вопли совести. Ну как я мог ей такое сказать? Как? И я бил, снова и снова.
Иначе бы вернулся к ней. Вот такой я махровый придурок, господа.
Утром проснулся совершенно разбитый, принял душ, выпил чашку безобразного кофе без сахара и вызвал такси. Мимо, застывшей в дверях, Ярославы прошел будто мимо предмета мебели, хотя внутри меня взрывались петарды, разнося в щепки все на своем пути. Не смотрел на нее, просто запретил себе это делать. Иначе – беда.
На парах еще долго хмуро сидел и смотрел в никуда, а потом все-таки понял, что не смогу я поступить по-другому. После учебы рванул к отцу в офис, еле дождался пока у того закончится какое-то супер-пупер важное совещание, а потом поспешно зашел к нему в кабинет.
– Ну привет что ли, сын, – наконец-то нарушил затянувшуюся тишину родитель.
– Пап, я с вами на Бали, – выдавил я из себя и еще сильнее возненавидел сводную. Стоял и задыхался от этого деструктива.
– А друзья что? – будто между делом спросил отец.