— Она не возражала против его женитьбы на девице из варьете?
— Сначала она относилась к ней настороженно, но потом стала для нее самым дорогим человеком в мире. Мне она говорила, что Глория напоминает ей собственную сестру, когда они были детьми. Вы, возможно, не знаете, что Филип — незаконнорожденный сын ее сестры. Это их семейная тайна.
— Да, — сказал я, — не знаю.
Совместная жизнь тетки с племянником, постоянно напоминающим ей о грехопадении сестры, была несладкой для обоих. Возможно, для Филипа она была еще более безрадостной. Я подошел к серванту и проверил пистолет — магазин был полон патронов. Вернув предохранитель в безопасное положение, я сказал:
— По моим данным, миссис Люсьен оставила около одиннадцати миллионов долларов. Войны начинались из-за меньших сумм. Может, ее не убили, но ее смерть привела к гибели нескольких человек. За ними могут последовать и другие. Ваша сестра, например.
Фэй Бойл бросила на меня недоверчивый взгляд:
— Каким образом?
— Именно это нам и следует выяснить. Вы не желаете мне помочь?
— Да, если моя помощь будет в интересах Глории.
— Кому известно, что вы сейчас в городе?
— Никому.
— Тогда считайте, что вы только что приехали и хотите навестить своего бывшего босса Ника Кафку.
Она отрицательно покачала головой:
— Он последний человек, которого я хотела бы видеть. Если я зайду в клуб, он сразу сообразит, что что-то нечисто.
— Придумайте благовидный предлог. Скажите, что зашли к сестре, но ее не оказалось дома. Со слов прислуги вы узнали, что Филип Кордей в «Орхидее», и подумали, что она, возможно, тоже там. Ну а раз вы появились в клубе, будет вполне естественно навестить Ника. Зайдите в бар, где всегда полно народа, и попросите его спуститься. Поговорите с ним о погоде, о чем угодно, лишь бы он задержался внизу минут на пятнадцать. — Я кивнул в сторону серванта: — И возьмите пистолет.
— Думаете, там будет опасно?
— Всякое может случиться. Где расположен кабинет Ника?
— На верхнем этаже. Как раз над игорными залами. А почему пятнадцать минут?
— Мне надо кое-что поискать. Ник трусоват, он предпочитает появляться на людях с телохранителями. Если он спустится в бар, его подручные наверняка будут с ним. Тогда у меня появится возможность порыться в его бумагах.
— Что вы предполагаете найти?
— Признаться, толком я и сам не знаю.
Она сухо сказала:
— Если это связано с моей сестрой, я должна знать. Ну а если нет, вы не имеете морального права просить меня идти на такой риск.
Я ухмыльнулся:
— Хорошо, забудем о нашем разговоре.
На ее лице можно было прочесть борьбу противоречивых чувств. Пожав плечами, она подошла к шкафу и достала соломенную шляпку. В ней она выглядела как настоящая девочка из варьете. Потом, положив в сумочку пистолет, сказала:
— Я согласна.
Напряженность ее манер стала менее явной. Она даже улыбнулась и наполовину всерьез, наполовину в шутку сказала:
— Я не доверяла вам по той причине, что вы внешне слишком привлекательны. Мой опыт подсказывает мне, что красивым мужчинам верить нельзя. А теперь идем.
XIV
Я поставил машину в тихой боковой улочке. Первой из нее вышла Фэй. Мы сверили часы. Она нервничала, но это было объяснимо — мои нервы тоже были напряжены. Я выждал, пока не смолкли звуки ее шагов за углом, потом нырнул в тень деревьев.
Перебегая от дерева к дереву, я пересек мощеную бетонными плитами площадку и добрался до кирпичной стены на заднем дворе клуба «Орхидея». В нижнем этаже здания горел свет. В грязной кухне неопрятного вида повар готовил пищу. До меня доносились приглушенные звуки оркестра. Второй этаж был погружен во тьму — именно там находились игорные залы.
Окна третьего этажа — кабинета Кафки — были освежены. К ним вела наружная пожарная лестница, нижняя секция которой высотой около десяти футов отсутствовала. Дотянуться с земли до первой металлической перекладины я не мог.
Стоя в раздумье во дворе, я увидел, как в кухню вошел официант и начал беседовать с поваром. Оба повернулись ко мне спиной. Я быстро нагнулся и обхватил руками зловонный металлический бак с пищевыми отходами. Крепко прижав его к себе, я двинулся в направлении пожарной лестницы. Вонь была нестерпимой, и я опасался, что тяжелый бак выскользнет из моих рук и загремит на бетонных плитах. Из него сочилась густая вонючая жидкость.