— Н-н-но! Пошли, родные! — орал кучер, подхлестывая коней плетью.
Алисдэйр молчал, пялясь в окошко. Карету сильно шатало, и им обоим приходилось держаться руками за боковые поручни. Сэр Валентайн был задумчив. До самой площади оба не проронили ни звука. Когда лошади остановились, доктор и виконт выпрыгнули из кареты.
— Толпа уже собралась, — прокомментировал Гилмор, показывая рукой вперед. — Будет жарко!
— Вам придется успокоить их, мой друг, — произнес Аттвуд. — Вы представитель власти из Лондона, вас послушают.
— Надеюсь на это.
— Уверен, так и будет. В первый раз.
— А, не приведи Господь, если придется успокаивать толпу во второй?
— Тогда я и пенни не дам за успех такого мероприятия, — на лице доктора заиграла улыбка.
Гален засмеялся:
— Вы умеете подбодрить, Валентайн! Идемте же!
Трое мужчин решительно направились на центральную площадь. Пробираясь сквозь плотно стоящих людей, Гилмор заметил нерешительного констебля, пытающегося что-то говорить, но его никто не слушал.
— Я так и знал, что мой коллега куда увереннее чувствует себя со стаканом виски в руке, чем здесь при исполнении! — крикнул он Аттвуду. — Эх, черт подери! Знать бы еще точно, что же именно случилось!
— Сейчас и узнаем!
Пробравшись, наконец, к констеблю, который, не скрывая облегчения, принялся трясти руку ученого и Алисдэйра, Гилмор оценивающим взглядом обвел толпу.
— Прошу тишины! — вдруг резко и очень громко заорал он. — Я инспектор Гален Гилмор, начальник столичного Департамента уголовного розыска Скотленд-Ярда! И я буду говорить с вами!
— Какого дьявола вас прислали из самого Лондона?! — выкрикнул кто-то.
— Не поминай дьявола всуе, кретин! — громыхнул чей-то голос рядом. — Мало тебе его?
— Это не столь важно сейчас! — выкрикнул сэр Гилмор. — Важен повод, по которому вы собрались здесь!
В то время, как инспектор говорил с людьми, к ним пробрался Джейкоб Олдридж, настоятель прихода.
— Святой отец, это Сатана орудует в наших краях?! — вопрошающе заорал кто-то из толпы.
Гален обернулся и кивком головы поприветствовал священника.
— Помогите мне успокоить их, — сказал он.
— Братья и сестры! — выкрикнул Олдридж. — Инспектор Гилмор приехал специально, чтобы расследовать преступление! Давайте же выслушаем его!
— Говори! — раздались крики из толпы. — Пусть говорит!
И сэр Гален продолжил, желая образумить людей…
Барон Милтон уже поджидал Норберта Эддингтона, переминаясь с ноги на ногу в томительном ожидании. Когда карета подъехала к дому, он буквально соскочил со ступенек крыльца и лично открыл дверцу.
— Что произошло, Олдос? — обеспокоенно спросил виконт, выпрыгивая из кареты.
— Пойдем скорее! В дом! — он схватил друга за рукав и буквально потянул внутрь.
— Черт возьми, вы можете ответить на мой вопрос?!
— На мою девочку напали, Норберт! Прямо посреди центральной улицы! Уму непостижимо!
— Кто напал?
Барон буквально взлетел по лестнице на второй этаж дома, и виконт едва поспевал за ним.
— Я не знаю. Слава Всевышнему, что Джинни жива! И смогла сбежать!
— Так она здесь?
— Да. С ней Уитни.
— Так какого черта столько паники, Олдос?! — искренне возмутился Эддингтон.
Барон Милтон остановился перед входом в спальню Джиневры и резко обернулся. Его глаза излучали недоумение и страх одновременно.
— Как ты такое можешь говорить, Норберт? Речь идет о моей дочери, неужели ты не понимаешь?! Ее могли похитить как… как Элеонор и… убить!
— Прости, — примирительным тоном произнес виконт. — Нервы сдают. Я ведь тоже подумал, что ее ожидает судьба той девочки. Мы войдем?
— Ах да! — барон открыл дверь. — Мы дали ей успокоительное и послали за доктором Янгом.
Оба вошли в спальню. На кровати полностью одетая сидела Джиневра, слегка качаясь взад-вперед. Ее глаза смотрели в одну точку, чем создавалось впечатление отрешенности.
— Оставьте нас, — проронил Милтон служанке, и та мгновенно ретировалась из комнаты.
Баронесса сидела на стуле возле дочери и держала ее за руку.
— Как она? — спросил Норберт, подходя ближе.
— Ей надо время, чтобы прийти в себя, — ответила Уитни.
— Она рассказала вам что-либо? Кто на нее напал?
— Сказала, что просто напали, но она смогла убежать, — ответил Олдос, сложив руки на груди. — Бормотала, что ее хотят убить, как Элеонор. Мы не стали дальше мучить ее вопросами. Вы же видите, в каком она состоянии.