— Бедняжка, — Кама обняла сестричку, прижала к груди. — Как же мне тебя жалко!
— После всего, что я сделала? — пролепетала Кима.
— Все мы совершаем ошибки. К тому же, мы с тобой из рождённых на троне, властолюбие и честолюбие бурлят в крови, как яд, заставляя творить страшные вещи. Говорят, цари дарованы народам богами — не верю! А если и помазали нас, о долге забывать не должны. Ты не лучше и не хуже других, да ещё и под злые чары попала. Родилась бы на пару минут раньше меня, кто знает, не стала бы я завистливой интриганкой, а ты — свергнутой добродетельной царицей? Поведай только, в убийстве родителей участие принимала?
— Нет!!! — ужаснулась Кима. — Каким бы чудовищем я ни была, это уже слишком. Гир намекал, что неплохо бы ускорить смену правителя, да только я пообещала перерезать ему горло. Правда, когда преступление свершилась, предпочла сделать вид, что ничего не знаю. Не только из-за своей выгоды, осознавала: пойду против союзников — стану следующей. Мечтала на трон сесть, а не в склеп семейный лечь.
— Здесь я не лучше тебя оказалась, — Кама поморщилась. — Расследования серьёзного не провела, виновных не казнила. И примерно по тем же соображениям, как и ты. Старалась обезопасить себя от яда, окружила телохранителями, но оказалась слаба, любовь к нянюшке, второй матери, подвела. Кинулась в сад, как безумная, опередив стражей. Похитители управились так быстро, что охрана не успела вовремя. Если не была подкуплена заранее.
— И как жилось тебе у карликов? — спросила вдруг младшенькая, (непонятно было, хочет знать всё, чтобы пожалеть сестричку или порадоваться её страданиям?)
— Не самый приятный отрезок моей жизни. Очнулась я в тоннеле, попыталась встать, но упала на жёсткое ложе — голова закружилась. Попыталась приподняться и увидела свои скрюченные руки. Тут уже начала обследовать тело и поняла, что со мной сделали. Прокляла всё на свете, и, прежде всего, собственную глупость. Знала же, что вампирам доверять нельзя, надо было изгнать их, а лучше истребить поголовно.
— Ты всегда была против их присутствия не только во дворце, но и в царстве, — вздохнула Кама.
—Так отец завещал. Он к ним всегда был враждебно настроен. Это после стычки карликов с ночлишами. Он тогда был участником нашей операции, возглавлял отряд виторов. Гир рассказывал несколько раз о той схватке и каждый раз шипел от злобы. К сожалению, скоро этот отряд распался. Наши самцы совсем не витязи. Только пример отца и его жёсткая рука делали наше царство недоступным для врагов. Да и дружба с грифовитязями…
—Да, во времена царствования батюшки Астрея была сильным государством.
С наёмниками был договор о взаимопомощи, — опять вздохнула Кама. — А я его отменила, едва став царицей. Никаким отравлением этого не оправдать. Не знаю, останется ли что-то от нашей страны после нападения орды Тайного?
— Да, Гир всё продумал, прежде чем войти в доверие к тебе, — Кима прикусила нижнюю губу, — увы, злодеи мудры и коварны.
— Я чувствую свою вину, можешь не напоминать, — рыкнула Кама. — Не раз и не два ругала себя за глупость. Из всемогущей правительницы стала подстилкой для монстра, единственный смысл жизни которой — ублажать его. А после того как яйца отложим, не станем ли бесполезны для него, кормом для слуг?
— Не исключено. А может лишить разума.
— Ты так спокойно об этом говоришь, будто возлечь с мерзким уродцем не страшнее, чем выпить бокал вина с утра. Как можешь быть такой равнодушной?
— Есть у меня ужасное подозрение, что уже всё случилось давным-давно, — пояснила Кима. — Скажи без утайки, не было ли у тебя снов про вас с Орианом? Не бойся, не обижусь.
— Учитывая, в какую беду угодили и как мало шансов выпутаться — лгать не буду, — поморщилась Кама, покраснев. — Да, видела пару раз, да такие яркие, что казалось, всё на самом деле происходит. Утром просыпалась в поту на измятых и мокрых простынях, обнажённая и довольная.
— Поздравляю, — Кима покачала головой. — Тебя посетил Тайный, злой враг наш. Да и я, попав к карликам, не убереглась. Пыталась спасти Риду от подобной судьбы, но не знала, что девушка в подобном не нуждается вовсе.
— Мамочка, — царевна закрыла глаза, по щекам потекли слёзы. — Позор-то какой, теперь впору с собой покончить.
— Нет худа без добра, — отмахнулась царица, — Возможно, из семени, что излил в нас злодей, вырастет то, что его погубит! В прямом смысле слова. А пока, продолжу свой печальный рассказ. Может, тебе станет легче. Ничто так не унимает боль, как повесть о чужих страданиях. Начну с самого начала.