Две юные девоптицы возвращались с вечерней прогулки и заметили над ристалищем большую стаю. Это были грифы. Они разбились на пары и проводили спарринги в воздухе. Не залюбоваться чёткими выверенными движениями мощных клювов и железных когтей было просто невозможно.
А в воздухе творилось что-то неописуемое: грифы кружились друг над другом, показывая приёмы воздушного боя. Видно было, что ранить друг друга они не хотели, но каждый показывал настоящие воинские умения.
Пристроившись в листве раскидистого дуба, спрятавшись за широкими резными листьями, сёстры следили за поединками, не отрывая глаз.
— Какие богатыри! — прошептала старшая.
— Красавцы! — подтвердила младшая.
— Куда до них нашим придворным щёголям, — продолжила Кима.
— Да они же немытые дикари! — возразила Кама.
— Отмоем! — засмеялась Кима и прикрыла рот крылом, потому что возглас оказался громким, и его услышал отец, наблюдавший за поединком с шеста-трона, стоящего на большом балконе парадного зала.
— Девочки, быстро по комнатам! — скомандовал царь Дивинии. — Мать уже беспокоится. Сегодня же приём. Вы забыли?
Юные царевны опустили головы, скрывая лукавые глаза, и взлетели, огибая здание беломраморного дворца, чтобы оказаться у своих балконов.
— Не люблю я эти приёмы, — сказала Кима. — Придётся надевать платье, делать причёску.
— Ну, что ты, сестра! — возразила Кама. — Конечно, придётся потерпеть, пока модистки сделают нас несравненными красавицами, зато сколько мужчин будут пожирать нас глазам!
— Ух, эти взгляды мне совсем не по душе. Чувствую себя пойманной дичью, которую норовят проглотить.
— Глупышка! — рассмеялась младшая царевна. — А я люблю доводить самцов до белого каления. Так смешно наблюдать, когда лукаво бросив взгляд, видишь, как у них все перья дыбом встают. Они тогда готовы выполнить любое твоё желание.
— Кама, надеюсь, ты была благоразумной и не позволяла ничего лишнего?! — забеспокоилась старшая.
— Не переживая, Кима. Это ты у нас наивная, а я себе цену знаю.
Няня Сида уже ждала подопечную, приготовив и платье, и украшения.
— Нянюшка, я и сама могу, тебе же трудно уже возиться с такими тяжёлыми предметами! — воскликнула Кима, окинув взглядом свой наряд.
— Что ты, милая, совсем меня в старухи записала, — упрекнула старая ночлиша, поглаживая кружево на платье. — Ты лучше поешь — проголодалась ведь.
Кима благодарно кивнула и перелетела к высокой стойке, где на специальном высоком круглом столике стояли тарелки с сукори.
— Нянюшка, а ты видела грифов?
— А чего мне на них смотреть? Я не девица на выданье, — фыркнула ночлиша, выразительно глядя на царевну. Та поморщилась. Она не любила напоминания о предстоящих смотринах. Да, понятно, что отец заботится о том, чтобы его царство процветало и после того, как он покинет этот мир, но уж больно настаивал, чтобы дочери присмотрелись к грифам.
Конечно, все знали, что грифовитязи? отважные воины, способные защитить любую страну от агрессоров, но уж больно они суровы и грубы. Трудно стать нежным и ласковым, если большую часть жизни проводишь на ристалище, в походах или битвах — любой ожесточится. Молва ведала, что редко воины заводят семью, чтобы не оставлять сирот. И такого дивина отец хочет видеть рядом с дочерью во главе Астреи.
Конечно, царевны понимали, что рано или поздно придётся сделать выбор и смотрины? ещё не обручение, но сердце сжималось от ощущения, что скоро придёт конец беззаботному детству.
Начитавшись человеческих романов, которые непостижимым способом попадали в страну, Кима мечтала о прекрасном принце, который явится к ней на белоснежном коне и будет носить на руках. Они будут понимать друг друга с полуслова, любоваться восходами и закатами, вместе парить под облаками и радоваться подросшим наследникам.
Как человеческий принц сможет летать как дивин, было непонятно, да это и неважно, ведь мечты часто далеки от реальности.
— Должна сказать, что витязи производят благоприятное впечатление, — голос няни вывел из задумчивости.
— Правда?
— И вовсе они не напоминают неотёсанных вояк, как гласит молва. Вполне воспитанные молодые люди, а один-два даже красавцы.
Мнению ночлиши можно было доверять, ведь она прекрасно знала вкусы своих воспитанниц, сама же читала им книги и рассказывала сказки.
— Это хорошо, — неуверенно сказала Кима, слетая с насеста на пол, ведь скоро должно было начаться преображение.