Вторая царевна была взбалмошной и весёлой, смелой и кокетливой. Она любила развлечения и старалась под любым предлогом избежать нудных уроков. Зато Кама обладала безупречным вкусом, хорошо разбиралась в моде. Именно по её эскизам были сшиты платья для сегодняшнего торжества. Да и убранство зала девушки создавали сами под руководством всё той же Зои. Человечка оказалась неплохим художником и рисовала по памяти дворцы, в которых бывала. Она, правда, утверждала, что они являются местами общего пользования и открыты всем желающим полюбоваться необыкновенной красотой. Но девоптицы не верили этому: зачем строить дворцы, если в них никто не живёт?!
Сёстры долго не могли прийти к единому мнению, потому что Кама хотела сделать зал как можно ярче и наряднее, а Кима утверждала, что нельзя столько средств тратить на одно помещение. С ней согласился и отец. В итоге стены обили гобеленовой тканью, а поверх красиво задрапировали причудливыми волнами разного оттенка розового и фиалкового цветов. Зато люстры были такими, как хотела Кама — большими, позолоченными, с хрустальными подвесками. Рамы окон тоже позолотили и повесили красивые занавеси в тон стенам. Пол покрыли цельными плитками, соединив с помощью магии. Это сделали гномы по приглашению старых друзей — ночлишей.
Когда девушки вошли в парадный зал, все присутствующие повернулись в их сторону. У дверей стояли юные очаровательные красавицы, как две капли похожие друг на друга: обе светловолосые, голубоглазые, стройные и наивные.
Только Кима была такой от природы, а Кама прятала озорной блеск и лукавый взгляд под опущенными ресницами, которые были чёрными и пушистыми.
Царь Астреи Ком II, высокий светловолосый мужчина с военной выправкой, подал руку дочерям и подвёл их к гостям.
Опустив глаза, девы потупились, присев в реверансе, как учила их Зоя, утверждавшая, что именно так высшая знать приветствует гостей.
Гриф скептически посмотрел на царевен, перевёл взгляд на друга. Ориан был более утончён в придворном этикете, поэтому поклонился.
— Разрешите представить, царевич Ориан! Это моя старшая дочь Кима, — девушка ещё раз присела. А мужчина галантно кивнул:
— Вы прелестны, царевна!
Кима зарделась, подняла большие синие глаза, в которых плескалось волнение и удивление.
Царь Мир II внимательно посмотрел сначала на дочь, потом на орлиана, усмехнулся и продолжил:
— Царевич Ориан! Это моя вторая дочь Кама.
Царевна тоже присела в реверансе, но глаз не опустила, а мило улыбнулась, сверкнув глазами, в которых плескались шаловливые искорки. Орлиан кивнул:
— Очень приятно, царевна! — потом повернулся к другу:
— Это мой друг, грифовитязь Дар!
Кима кивнула, искренне улыбнувшись, а Кама посмотрела подозрительно:
— Шпионить прибыли?
— Не шпионить, а учить ваших виторов воинскому искусству, — парировал Дар. — Разрешите пригласить на вальс, царевна Кама?!
Кама недовольно посмотрела на отца, тот кивнул, разрешая принять приглашение.
Ориан тут же протянул руку второй сестре:
— Разрешите пригласить, царевна Кима?
Подняв глаза, дева залилась краской и кивнула, вложив дрожащие пальчики в руки богатыря. А он чуть прижал к себе гибкое молодое тело и закружил в танце.
Кима вновь не поднимала глаза, ощущая необыкновенное волнение, делавшее её беспомощной. Если бы не крепкие объятия, она бы уже потеряла сознание. А ведь раньше ей с трудом верилось, когда от волнения девицы падали в обморок в тех книгах, что она читала. Да и Кама всегда посмеивалась и говорила, что это выдумки, что девы падают в обморок специально, чтобы привлечь внимание.
— Вы прекрасно вальсируете, царевна Кима, — сказал Ориан, не сводя с лица девы пристального взгляда.
— Благодарю вас, царевич Ориан, — произнесла она тихо, чтобы не показать волнения, опасаясь, что голос будет дрожать. Танцевать их с сестрой учила всё та же Зоя. Она оказалась мастерицей на все руки, хотя и утверждала, что происходит из простой семьи, а весь дворцовый этикет знает по фильмам. Что такое фильмы, царевны так и не поняли, но внимали учительнице серьёзно.
— Вы тоже прекрасно танцуете, хотя…
— Хотите сказать, что воины неуклюжи, — усмехнулся царевич.
— Нет же, нет, — испуганно проговорила Кима, подняв на партнёра глаза. Так смотрит на охотника испуганная лань, ожидающая своего приговора: смерть или свобода?