– Когда вы узнали о ее аресте?
– Непосредственно перед тем, как позвонить вам.
– Понятно, – заключил Мейсон. – И стало быть, вы ее с той поры не видели.
– Как же не видел? Я ведь взял ее на работу. Как только вы сообщили мне, что она вернулась в отель, я сразу же позвонил ей.
– Вы мне не сказали об этом...
– Так я вообще больше не говорил с вами.
– Я имею в виду ваше намерение взять ее на работу, – пояснил адвокат.
– Черт возьми, Мейсон, разве я должен вам обо всем докладывать?
– В общении с адвокатом это никогда не мешает.
– Слушайте, Мейсон. Вы говорите так, будто она...
– Похоже, что у вас будут из-за нее неприятности.
– Не говорите так. Она прекрасная, непорочная девочка.
– А шантаж, насколько я понимаю, просто случайное совпадение? заметил Мейсон.
– Да, чисто случайное, – подчеркнул Эдисон. – О шантаже я ведь еще и не упомянул.
– А пора бы. Я жду, когда вы перейдете к делу.
– У меня был с ней искренний отеческий разговор, – ответил Эдисон. Я сказал, что ей не следует совершать таких прогулок, особенно ночью. Я сказал, что не хочу запугивать ее, но сейчас развелось столько преступников, всяких сексуальных убийц-маньяков, что следует быть осторожными. Потом я послал ее в отдел кадров своего универмага.
– Вы дали ей работу?
– Я думаю, что, появившись в отделе кадров с направлением от меня, она должна получить место. Я настолько уверен, что даже не стал проверять это.
– Следовательно, она сейчас работает в вашем универмаге?
– Да.
– Хорошо. А что у вас произошло с Дункасом?
– Мне позвонил этот человек, Эрик Хэнсел, и сказал, что хочет взять у меня интервью. Видите ли, мистер Мейсон, такой человек, как я, не может ссориться с прессой, мне вовсе не наплевать на мою репутацию. Я всегда дорожил ею.
– Конечно, – сухо заметил Мейсон.
– Но интервью оказалось вовсе не таким, как я ожидал. Мистер Хэнсел оказался рыжеволосым, развязным молодым человеком, которому место скорее где-нибудь на ипподроме, чем в солидной газете. Он выглядел довольно мерзко. Он задал мне несколько вопросов о моей жизни, о моем партнере, о моих делах, причем вел себя довольно агрессивно и нагло. Когда наконец я решил выставить его за дверь, он спросил, в каких отношениях я состою с Вероникой Дейл. Оказалось, что он знает почти все факты. Он определенно знал, что я звонил управляющему отелем «Роквей». Он сказал, что Джордж Дункас собирается опубликовать слухи обо мне в светской хронике, и что он хочет знать, есть ли какие-либо основания считать, что я собираюсь жениться на Веронике Дейл, молодой женщине, которая с моей помощью получила номер в отеле и была арестована той же ночью по обвинению в бродяжничестве. Понимаете, мистер Мейсон, тут я сорвался. Я закричал, чтобы он убирался вон. Но этот наглец спокойно зажег спичку, чиркнув ею по крышке моего стола, закурил и, глядя на меня, заявил: «Ну, ладно, толстяк, мы опубликуем эту историю...» Понимаете, Мейсон, в моем собственном кабинете, этот сплетник, этот наглец называет меня толстяком!
– Да, он не проявил к вам должного уважения, – заметил Мейсон.
– Не проявил уважения! – воскликнул Эдисон. – Да он просто оскорбил меня!
– И вы выставили его за дверь?
– Понимаете, – смутился Эдисон, – ситуация довольно сложная. Если этот Дункас напишет, что...
– Вы испугались газетных сплетен?
– Мистер Мейсон, но ведь у них факты! Сами по себе они ничего не значат, но их можно преподнести в таком свете, что... А Хэнсел заявил, что они способны на это. Я привез Веронику Дейл в город, я звонил по телефону управляющему гостиницы, чтобы ей дали номер, заявив, что я ручаюсь за нее. Она была арестована по обвинению в бродяжничестве. Я нашел адвоката, чтобы вызволить ее из тюрьмы. Я дал ей работу. Я не хотел бы, чтобы была опубликовано все это, да еще с многозначительными комментариями. Вы понимаете меня?
– Разумеется, – ответил Мейсон.
– В таком случае, – заявил Эдисон, – что-то нужно предпринять.
– А что конкретно хочет от вас Эрик Хэнсел?
– Он достаточно хитер, чтобы не сказать этого. О деньгах вообще он не упомянул. Он просто сообщил, что подбирает факты для заметки, что он работает на Джорджа Дункаса, и что он хотел бы удостовериться в этих сообщениях, поэтому он и пришел ко мне. Он хотел, чтобы я подтвердил или опроверг эти факты.
– И что вы ему сказали?
– Я заявил, что любые инсинуации по поводу моих отношений с Вероникой Дейл абсурдны. Но когда он попросил меня подтвердить или опровергнуть факты, я не знал, что делать. Я сказал, что у меня больше нет времени говорить с ним и выставил его из кабинета.
– А затем сразу же позвонили мне? – спросил Мейсон.
– Нет, не сразу.
– Почему?
– Я просто не знал, что мне делать. Мне больше всего не хотелось обращаться к вам с этим вопросом. Я боялся, что вы будете смеяться надо мной.
– Когда вы говорили с Хэнселом?
– Примерно полтора часа назад.
– Он оставил визитную карточку? – спросил Мейсон.