— Понюхай.
Невероятно нелепый и провокационный разговор на балконе посреди леса. А еще я голая. И об этом я вспоминаю только сейчас, когда Цезар опускает заинтересованный взгляд на мою грудь:
— У тебя соски встали.
— Холодно.
— Вовсе нет, — качает головой Цезар. — Холодно станет через неделю, а сейчас тепло.
Может, опуститься перед ним на колени, распахнуть полы халаты и встретиться лицом к лицу с тем, что так требовательно рвется на свободу сквозь ткань…
— Милостивая Луна, он тебя не сожрет, Соня. Он даже не кусается, — Цезар сжимает переносицу.
Замираю, потому что чувствую пристальный взгляд из лесных теней.
— Смотрит, — шепчу я.
— Уже минуты две, — недовольно отвечает Цезар.
— Твой брат-волк извращенец? — озноб бежит между лопаток к пояснице.
— Интересное предположение…
Две минуты наблюдает и эти две минуты я и Цезар потратили на сомнительный разговор и приказ поработать ртом. Маркус, что, ждет, когда я подчинюсь желанию мерзавца в халате? И не торопится он меня спасать. Нет, этот мохнатый гад притаился в кустах и выжидает.
— Пошел ты! — рявкаю на лес, опершись руками о перила. — Трус! Извращуга с хвостом! Вуайерист блохастый! Сидит и смотрит! Совести никакой!
— Какая ты с ним нежная, — хмыкает Цезар. — Это не сработает, Соня. Зверя можно обмануть только лаской и игривым обещанием Маркусу.
— Каким?!
— Что ты ему дашь, — Цезар потягивается и ловко уворачивается, когда я на него налетаю в желании столкнуть вниз. — Соня, не обманывайся моим хорошим настроением. Ты пока очень далека от послушной девочки.
— Я не буду послушной.
— Будешь, — оглядывается на лес и повышает голос, — и послушная девочка и тебя вытащит из леса, братец. Я пытался с тобой по-хорошему! Я тебе тоже даю время до вечера! Либо свали из моего леса! Что ты тут кружишь и нервы мотаешь?
Зло передергивает плечами и покидает балкон, а я за ним на цыпочках:
— Почему вы поссорились?
Похоже, Цезар совершенно сейчас меня не сдерживает, раз у меня паника сменяется страхом, а затем перескакивает в любопытство. У меня мозг отказывается воспринимать реальность, и уцелевшие после похищения извилины, полыхают огнем и выдают яркие и противоречивые эмоциональные ответы на стресс.
— Я отымел его невесту, — безразлично отвечает Цезар, шагая к двери. — Прямо перед свадьбой.
— Что? — я останавливаюсь посреди комнаты. — Как ты… Как ты мог?
— А он сорвался, — оборачивается через плечо, — получил по харе и его переклинило. Из-за какой-то шлюхи. Теперь вот бегает тут.
— Ты чудовище… — сипло шепчу я. — Он же твой брат… — хмурюсь и приподнимаю брови. — Подожди-ка… Он же волк…
Цезар медленно и раздраженно моргает.
— Ты что… У тебя было соитие с волчицей? Так, что ли?
— Да твою ж мать, — Цезар рычит и выходит из спальни, громко хлопнув дверью.
Мне не хватает какого-то очень важного кусочка, чтобы пазл сложился в единую картину. И я этот кусочек уже держала в руках, и он меня напугал. Я копаюсь в обрывках прошлой ночи, и меня начинает потряхивать в страхе и желании завопить.
— Соня! — Цезар заглядывает в спальню и скалит зубы.
— Я ничего не понимаю…
— Потом поймешь, — его глаза вспыхивают раздражением. — Иди и приведи себя в порядок. У тебя десять минут.
— До чего десять минут?
— До завтрака.
— А если опоздаю на одну минуту?
Опять хлопает дверью и рычит за ней. Глухо, возбужденно и со злобой. Кажется, я его подбешиваю.
— Не кажется! — вибрируют стены утробным рыком.
Глава 12. Хочется и колется
— Чье это платье? — спрашиваю я Цезара, который кусает тост с печеночным паштетом, внимательно просматривая что-то на планшете.
Когда я вышла из ванной комнаты, вся такая благоухающая и чистенькая, то на кровати лежало платье из тонкого кораллового шифона. Легкое, струящееся и воздушное. Цезар мельком смотрит на меня и опять утыкается в планшет сердитым взглядом.
— Одной из твоих бывших наложниц?
— Цены на платину падают, — он цокает, — а ты меня про какие-то тряпки спрашиваешь.
— Значит, я права, — сжимаю вилку с наколотой оливкой, а на тарелке лежит запеченная нога зайца. — Это возмутительно.
— Не нравится, снимай, — пробегает пальцами по планшету. — Будто я против, чтобы ты завтракала голой.
Переводит ожидающий взгляд с планшета на меня и приподнимает бровь. Я очень хочу сорвать с себя чужое платье, но светить голой грудью на радость Цезару не буду.