— Хочешь? — один из охранников протягивает мне коробочку с леденцами.
Я вопросительно смотрю на нее.
— Курить бросаю, — объясняет он. — Не бойся, они не отравлены и ничем не накачаны. Вот.
Он демонстративно закидывает одну штуку себе в рот.
— Спасибо, но я не хочу, — мне еще бежать, я не хочу нечаянно подавиться и упустить свой шанс.
— Как знаешь.
Они отвлекаются на разговор, а я аккуратно сбрасываю туфли. Балансирую на носочках, чтобы никто из этих двоих ничего не понял, нахожу взглядом выход.
У меня будет только одна попытка. Одна.
Мне нужно вырваться на улицу и где-нибудь спрятаться. Переждать спокойно, а потом уже думать дальше.
Я задерживаю дыхание и срываюсь с места. Бегу вперед, лавирую между креслами и столами. Врезаюсь в какого-то мужчину, быстро сбрасываю его руки со своих плеч…
— Да стой же ты! Стой, дура!
Оборачиваюсь и замечаю двух охранников. Они бегут прямо за мной, нас разделяет всего несколько метров.
Я прибавляю скорость.
Легкие начинает жечь. Я не привыкла к такой нагрузке.
Мне удается добежать до двери. Я ныряю в крутящуюся штуковину, давлю на нее всем весом, сдвигая с места. Плевать, что она автоматическая. Нельзя терять ни секунды.
На улице невероятно холодно, моя кожа тут же покрывается мурашками от сильного ветра.
Я пытаюсь понять, куда бежать дальше. Передо мной дорога, а по сторонам ни единого места, чтобы можно было затаиться.
— Где она?
— Вон, впереди! Хватай быстрее!
До меня доносятся уже знакомые голоса. Срываюсь с места и бегу вперед, игнорирую громкие сигналы машин.
Водители вынужденно тормозят, некоторые высовываются из окон и поливает меня грязью словесно.
Я сворачиваю вправо, оказавшись на пешеходной противоположной части улицы. Торможу возле какого-то узкого переулка, протискиваюсь между домами.
С другой стороны оказывается какой-то небольшой дворик. Я прячусь в тени за мусорными баками, выглядываю из-за них.
На улице уже темно, и я практически ничего не вижу. Мое зрение снижено, обоняние практически не работает.
Раньше я бы почуяла приближающегося человека за много метров, а теперь ощущаю только исходящую от мусора вонь.
Это отвратительно.
Внезапно чья-то рука ложится на мой рот. Меня притискивают к твердой груди, вторая рука оказывается поперек живота.
Дергаюсь вперед, но это бесполезно. Пытаюсь кричать, но из-за чужой ладони на губах выходит какое-то нечленораздельное приглушенное мычание.
— Не дергайся.
Я узнаю этот голос. Он принадлежит Зверю. Да, отныне я буду называть его только так в своей голове.
— Тебе было велено не делать глупостей, — его жесткий грубый тембр заставляет меня впасть в истерику.
Врезаю ногти, пусть и короткие, в его руку, пытаюсь отодрать пальцы от рта, чтобы хоть кто-то услышал мой крик.
Я пинаюсь, лягаюсь, когда Зверь приподнимает меня над землей. Волосы разметались по сторонам и теперь мешают обзору.
— Успокойся, — рыкает мне на ухо. — Или я сверну тебе шею прямо сейчас.
Это действует. Угроза вынуждает меня подчиниться.
Я повисаю тряпичной куклой в его руках. Мне отчаянно хочется выжить.
— Зря ты это сделала, девочка, — его голос продолжает быть похожим на рычание.
Спину обжигает болью, когда он притискивает меня к стене. Кажется, я содрала кожу в нескольких местах о неровные кирпичи, потому что пиджак задрался при борьбе.
— И что мне с тобой делать? — его губы находятся точно напротив моих.
Я стою на носочках, упираясь в его ботинки, а Зверь держит меня за шею. Мне приходится вытянуть все тело, чтобы не задохнуться, повиснув на его руке.
— Отпустите меня… — хнычу, пока из глаз текут слезы. — Пожалуйста…
— Скажи-ка мне, я похож на идиота?
Отрицательно мотаю головой.