- Нисколько, - заверил ее Селиг. – Мы уже закончили разговор.
Селиг смерил взглядом их обеих. Дениза вдруг подумала, что в его глазах они обе одинаково непривлекательны. Похоже, они не похожи на женщину, способную вызвать его восхищение.
- Вернее, - поправился он непринужденно, - мы можем продолжить нашу беседу позднее. По-моему, мисс Крофтон, нам многое предстоит обсудить по поводу моей дочери.
Слегка кивнув, девушка оставила парочку вдвоем. В классной комнате уже накрыли чай, но от волнения у нее пропал аппетит. Мелисент не пришла, и Дениза догадалась, что она с отцом. Пробило пять часов, а ее все не было. Дениза растерялась: то ли дать отцу пообщаться с дочерью, которую он давно не видел, или напомнить об уроках. Она послала Дейзи не поиски девочки, решив, что Бриджуотер сам разрешит возникшую проблему. В конце концов, он может в день приезда отменить занятия и Дениза со спокойной совестью вернется домой.
На лестнице послышались шаги. Дверь в комнату отворилась, и перед Денизой предстал граф, который держал за руку дочь. Выражение лица Мелисент поразило ее. У нее был такой несчастный вид, словно мир в одночасье рухнул, не оставив надежды. Девушка почувствовала жалость к малышке и новую волну злости на графа. Бриджуотер улыбался, словно его забавляла эта ситуация, мучительная для Мелисент и неловкая для Денизы. Возможно, так и было. За крепкой фигурой графа маячила недовольная Элвина, бросающая на гувернантку свирепые взгляды: она помешала в замыслах леди Лейн. Она из кожи вон лезла, чтобы показать, как она заботлива и хорошо относится к Мелисент.
- Ну, вот и она, - сказал Селиг. – Долг есть долг, Мелисент, - проговорил он, обращаясь к девочке. – Когда гувернантка велит заниматься, ты должна слушаться.
- Но ты только сегодня приехал, папа, - прошептала она, и Дениза заметила, что она с трудом удерживается от рыданий.
- А мисс Крофтон говорит, что вам нужно заниматься. Здесь командует она.
- Благодарю вас, милорд, - язвительно ответила девушка, из последних сил сдерживая нахлынувший гнев. Она не хотела при Мелисент устраивать безобразную сцену, но желание вцепиться в Роксбери мертвой хваткой и вытрясти из него поганую душонку было непреодолимым. Единственная, кто удерживал ее от опрометчивого шага – Мелисент. С появления в доме дяди Дениза уяснила одно простое правило: никогда не выясняй отношения при детях. Она подождет своего часа, и пусть тогда Бог спасает графа от справедливого возмездия. – Мелисент, проходи и садись.
Девочка взглянула на нее сумрачным взглядом, теперь ее глаза горели ненавистью и злостью. На отца она не могла сердиться, слишком боготворила его, а отыграться на Денизе проще простого – она стала врагом.
- Селиг, - тихо вмешалась Элвина, - сегодня действительно твой первый день дома. А Мели так ждала тебя.
Он улыбнулся, но лицо осталось мрачным.
- Дисциплина - прежде всего, - повторил он. – Идем, Элвина. Мы оставим Мелисент на попечение ее гувернантки.
Он слегка поклонился Денизе, не обращая внимания на умоляющие взгляды дочери, и хотел уже выйти, когда в коридоре появился еще один человек.
- Мне сказали, что ты уже вернулся, Селиг, - беспечно произнес младший брат.
- Почему ты не в Прайори, Хьюго? – холодно спросил он.
- Да вот, решил навестить тебя, - беспечно пожал плечами молодой человек.
- Тебе пора уезжать, - невозмутимо отозвался Бриджуотер, не обращая внимания на судорожный вздох Денизы.
Хьюго Гордон пропустил мимо ушей враждебность, которая слышалась в голосе старшего брата. За почти десять лет он научился многое спускать на тормозах. Он просто перевел внимание на другого человека, не испытывающего к нему неприязни.
- Привет, Мели, - улыбнулся он. – Ты уже закончила заниматься?
- Нет, - пожаловалась она. – У меня еще урок чтения.
Молодой человек тяжело уставился на Бриджуотера, который остался невозмутимым и безучастным. Его холодность лучше оскорблений была способна вызвать волну гнева и ярости. Зеленые глаза Хьюго Гордона засветились укором, а пальцы сжались в большие кулаки. Он готов был наброситься на старшего брата и разорвать на куски, но медлил, прекрасно понимая, что здесь есть человечек, который души не чает в тупоголовом графе. Большим усилием воли ему удалось взять себя в руки и не устроить безобразную сцену на глазах женщин.