- Монсеньор хочет видеть вас, месье. Следуйте за мной.
Селиг пошел за стражником. Француз провел мужчину в кабинет, где дожидался невозмутимый герцог. Генрих специально тянул время, чтобы Селиг помучился от неопределенности. Он мстил графу за провал с Денизой, о чем, естественно, узник не догадывался, считая, что девушка провела ночь с хозяином. Сегодня утром настроение Гиза было приподнятое: Мари-Аньес смогла заставить забыть о проблемах и разочарованиях вечера. Но хитрый интриган не собирался признаваться Бриджуотеру, кто согревал его постель. В глазах англичанина он видел желание обладать Денизой, которое, казалось, ускользало от обоих главных героев приключения. Он мечтал лишний раз помучить старого врага, припоминая все неприятности, обрушившиеся на голову, благодаря Черному Ангелу.
- Проходите, Энджел, - радушно пригласил Генрих, отсылая стражника.
Селиг вошел в кабинет и тут же остановился у окна, глядя на безрадостный пейзаж. Летом здесь, наверное, красиво. Зимой же открывались огромные пустые просторы, покрытые белым покрывалом снега, ни одной яркой краски, радующей глаз. Граф присел на подоконник, холод которого взбодрил его. Роксбери обратил внимание на наряд Гиза, он был небрежно одет: без камзола, в одной расстегнутой у ворота рубашке и вчерашних бриджах. На шее он заметил красноречивую отметину и прикрыл глаза – весь спектакль задуман с единственной целью – поставить его в известность, что Дениза покорилась.
Селиг сложил руки на груди и посмотрел невозмутимо на герцога. Англичанин решил отвечать только на вопросы, конкретно задаваемые ему.
- Я бы хотел услышать, - продолжил Генрих, - почему вы преследовали меня столько лет?
- Сами не догадываетесь? - приподнял темную брось граф.
- Хотелось бы услышать признание от вас, сэр.
- Извольте. У меня был лучший друг, которого я считал старшим братом, - тихо заговорил он. – Мы обсуждали все без утайки. Потом его не стало. Его убили в девятнадцать лет. Страшно, вы не находите? Молодые должны жить, а не складывать головы на плахе чужих интриг и заговоров. Его звали Эжен Франсуа д’Ансени, виконт Ла-Рене.
- Он погиб в Париже? – уточнил Генрих.
- Да, - Селиг бросил на собеседника тяжелый взгляд. – После свадьбы Беарнца и Марго в одну ночь мир погрузился в ад.
- И вы считаете меня виновным?
- Почему бы и нет? – пожал плечами Селиг. – Инициатором была королева-мать, а вы с радостью помогали в меру сил и возможностей.
- Вы хотите меня убить? – в лоб спросил Гиз.
- Нет, - покачал головой граф. – Я не убиваю ради удовольствия. Ваша смерть не вернет Эжена.
- Так чего же вы добиваетесь? – со жгучим любопытством спросил француз.
- Причинить вам беспокойство, заставить волноваться, - признался Селиг, глядя прямо в прищуренные глаза, - одним словом испортить вам жизнь и нервы.
- И заодно подорвать мою репутацию, - сжал зубы Генрих.
- Ни для кого не секрет, что вы мечтаете о французской короне.
- Хотите помешать мне? – вскинулся он.
- Зачем же? – рассмеялся Роксбери. – На вашем пути и без меня хватает преград. Не списывайте со счета Валуа, ему может не понравиться идея отойти в мир иной ради вашего удовольствия. А у меня, - он вздохнул, - и без вас хватает проблем.
- Не хотите ли сказать, - медленно начал удивленный собеседник, - что вы оставите меня в покое?
- Вы же не хотите, чтобы я врал? – прямо ответил Селиг. – Я и сам не знаю. Благодаря поездке я понял, что у меня много личных проблем, которые срочно надо решать. Я посвятил годы погоне за вами и потерял главное в жизни – дочь. Для семьи я стал чужим человеком. Вот к чему меня привела месть за прошлое. Я не смог вовремя остановиться.
- Вы прозрели благодаря Денис? – тихо спросил Гиз.
- Смешно, не находите? – криво усмехнулся он. – Она заставила о многом задуматься, не побоялась высказать всю правду в лицо. Сказала бы она это на год раньше.
- А вы бы услышали? – задумчиво спросил Генрих. – Человек должен дозреть до принятия конкретного решения. Способны ли вы были год назад услышать правду?