- Я не собираюсь заменять брата, - отчеканил он, поднимаясь. – Когда я захочу в следующий раз уложить тебя в постель, я буду уверен, что ты думаешь только обо мне.
Полог задернулся за рассерженным мужчиной. Дениза посмотрела ему в след, полными слез глазами. Теперь она оттолкнула его, наверное, навсегда, ее душили рыдания. Она вцепилась в одеяло, укуталась в него и прошептала:
- Я и думала о тебе, Энджел Селиг Роксбери.
Глава 30
Селиг и Дениза покинули табор в Руане, который двинулся дальше к Пуатье. Распрощавшись с друзьями, они остались одни в чужой стране без покровителей, лишь со знанием языка и огромным желанием вернуться домой. Шандор вручил графу мешочек звонких монет, без которых младшая сестра не доберется до надежных стен Роксбери. Сара же вытащила из кипы нарядов темное дорожное платье, со шляпкой и подобрала графу менее броский костюм. Путники стали походить на незажиточных купцов или крестьян, потерявших за долги родной дом. Таких скитальцев было более, чем достаточно на любых дорогах. Отношения графа и девушки не изменились: они не разговаривали, держались отстранено, как совершено чужие люди, случайно оказавшиеся в компании друг друга. Путешествие длилось бесконечно долго.
Селиг смог договориться за умеренную плату с хозяином скрипящей шхуны перечь Ла-Манш и оказаться на другой стороне. Высадившись на берегу, они вдохнули зимний воздух, пахнущий домом.
- Придется идти пешком, - отрывисто бросил мужчина. – Считай, нас доставили контрабандой и лошади будут только на постоялом дворе или в доме сестры.
- Я не жалуюсь, - тихо отозвалась Дениза, стараясь лишний раз не спорить. – Куда ближе добраться?
- Наверное, к Стефани, - признался Роксбери .
- Тогда идем к Стефани, - решительно заявила она. – Я устала и хочу есть. К тому же скоро стемнеет и нам стоит поторопиться.
Внезапно из-за серых облаков выглянуло на минуту солнце, осветив прелестный ландшафт Суссекса во всем зимнем великолепии. Они перевалили через гряду меловых гор и прошли по извилистой дороге, пока впереди не показались крыши домов и высокий шпиль церкви. Не доходя до поселения, они свернули к большим железным воротам, по обеим сторонам которых стояли две сторожки. Селиг вынужден был помогать девушке, с трудом передвигающей ноги. Она почти повисла на нем, вымотанная и физически, и душевно. Их ссора сказывалась и на ней, она не думала, что, оттолкнув Селига, станет страдать сама.
Впереди показался Кингстон-парк, очаровательная постройка современности. Эндрю закончил строительство лишь года два назад, дом поражал остроконечными крышами и ромбовидными окнами. Селиг громко постучал в дверь, привалив девушку к стене. Дениза устало прислонилась к серому камню, мечтая о горячей ванне и мягкой постели. Горничная в чепце изумлено уставилась ни гостей, с трудом узнавая старшего брата хозяйки.
- Доброе утро, Элен, - поприветствовал он. – Я только что прибыл из Франции. Сестра дома?
- Мы рады приветствовать вас, ваша светлость, - приседая, ответила она. – Мне очень жаль, но сэр Эндрю и леди Стефани уехали на Рождество в Лондон.
- Так я и думал. Вы позаботитесь о нас?
- Конечно, милорд.
- Нам нужно выспаться, поесть и переодеться. Думаю, мой зять не станет возражать, если мы воспользуемся его гостеприимством в его отсутствие.
- Конечно, милорд. Проходите.
Гости переступили порог роскошного холла. По лестнице стремительно спускалась экономка, приглаживающая волосы. Она была немало встревожена внезапным появлением господ и хвалила себя за предусмотрительность, что всегда готова к неожиданностям. Она расторопно взялась за дело, заставляя слуг буквально летать, выполняя ее приказания. Уже через пять минут Дениза оказалась в тепло натопленной спальне для гостей, из гардеробной доносились звуки воды – это служанка наполняла ванну горячей водой. Девушка не обратила внимания на убранство комнаты, ее волновала ванна и постель, и то, и другое она скоро получит, а потом спать, спать целую неделю, не вылезая из-под одеяла.
- Как здесь мило, - вяло пробормотала она, засыпая на ходу. Горничная сноровисто раздела госпожу, помогла принять ванну, следя, чтобы девушка не уснула прямо в воде, и, облачив в персиковую ночную, уложила гостью в постель. Смертельная усталость придавила Денизу к матрасу, она зарылась головой в подушку и мгновенно уснула, даже не вспомнив о еде.