Моя блондинка, прикусывает пухлую нижнюю губу, пытаясь подавить улыбку.
— Мне кажется, именно так и есть.
И затем в течение нескольких секунд у меня возникает такое чувство, будто только мы вдвоем находимся на этой вечеринки. Одна из девушек слишком громко прочищает горло, потом встает и тянет рыжую за руку.
— Мы будем на танцполе, если понадобимся, — говорит она.
— Хорошо, — отвечает блондиночка, не нарушая со мной зрительного контакта.
Я даже не поворачиваюсь в их сторону, опускаясь в кресло рядом с ней. От нее исходит такой же прекрасный аромат, как она и выглядит.
— Я могу продолжать вести светскую беседу, но думаю это пустая трата времени. — Я протягиваю руку. — Я — Тайсон. Но ты уже знаешь, верно?
Она кивает, положив свою руку в мою. У нее такая маленькая и нежная ручка, а кожа шелковистая, мягкая.
— Иззи.
— Иззи? — Подходящее имя при таком странном сочетании невинности и бессознательной сексуальной привлекательности.
Она кивает, и когда я перевожу взгляд на ее лицо, ее щеки начинают наполняться цветом. Не думаю, что ее щеки краснеют от выпитых коктейлей, так же, как мой член бешено пульсирует у меня в штанах не от виски. Кто бы мог подумать? Только из-за ее руки. Да, она краснеет еще больше, потому что я продолжаю удерживать ее руку, хотя уже давно пора отпустить. Я хочу дотронуться не только до ее руки. Мне хочется запустить ей руку под юбку и услышать ее вскрик, когда я буду сосать ее клитор.
Она слегка смущается, вытаскивая свою руку, опять взяв бокал.
— Итак, ты тренируешь лошадей?
— Я их развожу, — поправляю я тихо.
— О. — Уголки ее рта опускаются вниз. Она не такая уж красивая. В ней нет ничего от первозданной красоты. Но в ней присутствует природная сексуальность.
— В чем разница? — интересуется она.
— Все довольно просто. Я забочусь о своих лошадях, чтобы за ними был правильный уход, они должно соответственно питаться, а когда приходит время, я плачу за спаривание, выбирая жеребца или лошадь с лучшей родословной и… ну, ты понимаешь…, — я подмигиваю ей.
Ее румянец усиливается.
— Ты ставишь тихую романтическую музыку, приглушенный свет и зов природы берет свое?
По идеи мне стоит засмеяться.
— Возможно, не совсем так, но общую идею ты уловила. У нас есть специальная конюшня для чемпионов… в том числе там есть несколько бывших чемпионов, от которых появилось уже сейчас новое потомство. Отец Мэгги был чемпионом.
— Мэгги?
Теперь пришла моя очередь немного покраснеть. Никто не знает этого прозвища.
— Великолепное Наваждение, я дал ей имя Мэгги для себя. Так легче произносить.
— Мне кажется ты переживаешь за нее, — с мягкой улыбкой произносит она.
— Так заметно?
Она убежденно кивает, искренне… потрясающе красиво.
— Конечно. У тебя глаза загорелись, когда ты упомянул о ней.
Я немного смущен, никто такого за мной не замечал. Честно говоря, я редко затрагиваю столь глубокие темы, вернее вообще их никогда не затрагивал с женщинами, кроме тем, чтобы она предпочитает выпить для начала и вызвать ли ей утром такси. Ее глаза загораются, пока она наблюдает за мной.
— Да, думаю переживаю за нее, — признаюсь я, пожав плечами. — Она особенная лошадь. Я присутствовал при ее рождении, растил ее с первого дня. Она слишком быстрая. Я только надеюсь, что Брэд знает, что делает и доверит о ней заботу лучшим людям.
Рука Иззи накрывает мою. Господи! У меня мурашки бегут по коже.
— Ты очень милый.
У меня от удивления глаза становятся огромными. Милый? Я не привык слышать такого от женщины, вернее меня так никто не называл.
— Да, моментами. А ты? Чем занимаешься?
— О, ничего такого захватывающего, как у тебя, — отвечает она, взмахнув рукой, и я жалею, что она убрала свою руку. — Я не представляю из себя ничего особенного. Недооцененная личная ассистентка кое-кого.
— А кем бы ты хотела стать?
Она снова хмурилась, на этот раз сильнее.
— А почему я должна хотеть стать кем-то другим?
Ой.
— Я не имею ввиду, что ты должна. Но обычно, человек не хочет держаться за работу, если он чувствует…
— … ее такой бессмысленной?
Я смеюсь.
— Да. Именно так. Тебе стоит заняться чем-то, что бы заставило твою кровь кипеть каждое утро, когда ты встаешь с кровати. Твоя работа такая? — Я наклоняюсь немного ближе и чувствую запах ее духов и чего-то еще. Шампуня? Мыла? Или запах ее тела? И мне хочется от этого запаха, зарыться носом ей в шею и больше никогда не отрываться от нее.