— Скорее всего, что нет, — хихикает она.
— А чем ты увлекаешься? — интересуюсь я, глядя прямо ей в глаза.
И таинственная улыбка появляется у нее на губах.
— Честно говоря, ничем. Похоже у меня нет ничего такого, чтобы так меня радовало.
— Наверное, ты еще слишком молода. — Улыбаюсь я. Я чувствую, что у нее есть мечта. Она всего лишь не хочет делиться ею со мной. Я обязательно выясню, что это может быть. Я хочу узнать все ее секреты.
— Мне двадцать два года.
Я пренебрежительно взмахиваю рукой.
— Всего лишь ребенок.
— О, что ты такое говоришь? Ты не настолько ведь старше меня? — Смеется она.
Я рискую, произнося эти слова, но все же:
— Я просто хочу сказать, у тебя есть много времени впереди, чтобы понять, что может тебя сильно возбуждать. — Я опускаю руку ей на колено.
Один уголок ее сочных губ дрожит, пряча улыбку.
— Это я как раз знаю. Без проблем. — Она не убирает мою руку.
— Неужели? Тебе придется рассказать мне об этом.
— Мне не нравится обсуждать такие вещи публично. — Она оглядывает комнату. — Я имею в виду, здесь столько народа. Столько странных танцев.
Я смеюсь и окидываю взглядом помещение. Она не ошиблась. Собравшиеся уже достаточно выпили, поэтому стайка проституток на высоких каблуках чувствуют себя более раскрепощенными, можно себе представить, что происходит в центре комнаты. Брэд естественно в центре всего этого, скорее всего он именно этим и живет.
— Может, нам стоит убраться отсюда, чтобы ты смогла мне больше рассказать, — предлагаю я.
Она прикусывают свою пухлую нижнюю губу. Я точно планирую кое-что проделать с ее губами сегодня вечером.
— Ты голодна?
Она пожимает плечами.
— Думаю, я бы съела что-нибудь.
— Хорошо. В моем отеле есть фантастическое меню для обслуживания номеров.
Она заливается смехом, и это самая сексуальный звук, который я слышал.
— Что? — Спрашиваю я.
— Ты прямолинеен, как сам дьявол.
Я моргаю. Она, на самом деле, как принято говорить… хорошая девочка? Они вообще существуют? Я не встречал ни одну.
— Слишком прямолинеен, да?
— Нет, я ожидала, что ты будешь более искусным.
Я улыбаюсь во весь рот.
— Детка, я могу быть таким искусным. А некоторые мои части настолько искусны, что тебе захочется дотронуться до них, чтобы в это поверить.
— Я не могу поверить, что ты такое говоришь, — восклицает она, и ее щеки вспыхивают еще ярче.
Мне становится ее жаль.
— Хочешь посмотреть ночной Париж?
И ее глаза зажигаются еще ярче.
— Правда?
Я пожимаю плечами.
— Конечно. Ты готова уйти?
— Ты хочешь уйти прямо сейчас? — с недоверием спрашивает она.
— А почему нет?
— Но вечеринка устроена в твою честь!
— Да, но со всем этим лоском, мне кажется, что эта вечеринка больше для человека, который ее и устроил, нежели для меня. Но, я этого тебе не говорил…, — я приставляю палец к губам.
Она улыбается.
— Не знаю. А вдруг ты какой-нибудь тайный серийный убийца.
Я внимательно смотрю ей в глаза, и слова сами собой, которые я никогда никому не произносил, выскакивают у меня изо рта.
— Ты меня знаешь, Иззи. Ты уже давно и всегда знала меня.
Она также внимательно смотрит мне в глаза, и ее улыбка пропадает.
— Ты прав. Я, действительно, тебя знаю. — Она говорит что-то еще, но я не совсем понимаю. Похоже на «я ждала тебя всю свою жизнь». Но скорее всего она сказала что-то другое.
Я протягиваю ей руку, и она кладет свою ладонь. Одним изящным движением она поднимается. Иззи среднего роста, доходит мне до плеча на каблуках, но глядя на ее тело, у меня рот наполняется слюной. Ее черное платье оставляет много для моего воображения, не скрывая ее восхитительные изгибы.
— Куда мы отправимся?
— Тебе нравится танцевать?
Она кивает, улыбается игриво.
— А тебе нравится пить Джеймсон? (Дже́ймсон (англ. Jameson) — бренд традиционного ирландского виски. Вискикурня Садр Огри была основана в 1780 году в столице Ирландии — Дублине.)
Улыбка превращается в усмешку.
— Я не против попробовать.
Я поближе притягиваю ее.
— Хочешь пойти в клуб шестидесятых, который называется Le Coq?
Она кивает.
— Но сначала я должна попрощаться со своими подругами.
Я поворачиваю голову.
— Думаю, не стоит, просто махни им. Они и так все поняли.
Она краснеет, взмахнув трем девочкам на прощанье, которые не сводят с нас глаз.