— Все ее усилия окупились сторицей, — цинично заметил лорд Харткорт.
— Только после смерти Рейнбарда, — сказал Бертрам. — Он очень много пил и однажды, в холодную зиму, подхватил воспаление легких. Враги Лили, естественно, все время повторяли, что она была слишком занята развлечением герцога, чтобы послать за доктором. В чем бы ни заключалась причина, он умер — и можно было поставить сто к одному, что герцог на ней никогда не женится.
— А он взял да и женился, — произнес лорд Харткорт, откинувшись на спинку кресла.
Все время, что он слушал рассказ своего кузена, глаза его светились недобрым огнем, рот кривила циничная усмешка, как будто он не собирался верить всей этой истории, несмотря на то что уделял ей некоторое внимание.
— О, Лили проследила, чтобы он женился на ней по всем правилам, — продолжал Бертрам. — В то время на горизонте появился один из русских великих князей — я забыл, который из них, — но точно так же, как живущие сейчас здесь Борис и вот этот второй, он сорил деньгами, подманивая к себе всех самых красивых женщин, устраивая приемы и раздавая подарки, в пышности которых с ним никто не мог сравниться. Мой отец всегда говорил, что Лили дала герцогу ровно двадцать четыре часа на размышление.
— По поводу того, собирается ли он жениться на ней? — спросил лорд Харткорт.
— Вот именно! — подтвердил Бертрам. — Или обручальное кольцо, или русские рубли. Великий князь предложил ей замок на окраине Парижа. У нее уже была подаренная им нитка жемчуга, которую она имела дерзость надеть к своему подвенечному платью.
— Так вот как Лили стала герцогиней, — проговорил лорд Харткорт. Он встал и подошел к двери. — Очень поучительный пример для всех молодых женщин, которые стремятся преуспеть в жизни. Пойдем, Берти, я проголодался.
— Черт тебя подери, не будь неблагодарным! — воскликнул Бертрам Каннингэм, вставая со стола. — Я тут распинаюсь перед тобой, рассказывая самую интересную историю, когда-либо происходившую в Париже, а у тебя все мысли заняты своим желудком!
— На самом деле я забочусь о своей голове, — ответил лорд Харткорт. — Шампанское, которое я вчера выпил, было действительно отменным, но его оказалось слишком много.
— По всей видимости, вечеринка удалась на славу, — тоскливо проговорил Бертрам Каннингэм. — Только никак не могу понять, почему ты так рано уехал.
— Я тебе все расскажу, — говорил лорд Харткорт, спускаясь вместе с Бертрамом по широкой мраморной лестнице в холл посольства. — Начиналось обычное разнузданное веселье. Таранс поливала девчонок содовой из сифона, а визгливые крики Мадлен — или как там ее зовут? — стали действовать мне на нервы.
— Великий князь Борис, кажется, заинтересовался ею.
— Насколько мне известно, он может получить ее в любой момент!
— Ну, во всяком случае никто из них не сравнится с Генриеттой, — весело заметил Бертрам. — Хочу отдать тебе должное, Вейн: твой вкус в лошадях и в женщинах безупречен.
— Именно так я всегда и считал, — сказал лорд Харткорт, — но я все равно благодарен тебе за то, что ты согласился со мной.
— Дьявол! Я всегда соглашаюсь с тобой, разве не так? — спросил Бертрам. — В этом вся беда. Если бы я увидел Генриетту раньше тебя, я наверняка предложил бы ей свое покровительство.
Лорд Харткорт улыбнулся.
— Бедный Берти, я обставил тебя у самого финиша, да? Я утешу тебя тем, что скажу: ты недостаточно богат — недостаточно богат для Генриетты.
— Я и с этим готов согласиться, — смирился Бертрам. — Но должен тебе сказать: если в скором времени я не найду себе девчушку, я на весь Париж прослыву эксцентричным. Все щеголи, подобные тебе, уже обзавелись постоянными связями. Мне просто не везет. Ты помнишь того проклятого немецкого принца, который увел у меня Лулу? Я же не могу соперничать с виллой в Монте-Карло и с яхтой. А она почти разорила меня тем, что потребовала машину. Чертова машина! Она постоянно ломалась. Все машины такие. Лучше иметь хорошую лошадь.
Они прошли в дверь посольства и вышли во двор.
— А, вспомнил, — продолжал Бертрам, — я думал о покупке новой скаковой лошади. Хотелось бы узнать твое мнение. Она из конюшен Лабризе.
— Можешь больше ничего не говорить, — ответил лорд Харткорт. — Мой ответ — нет! Лабризе — один из самых крупных обманщиков на французских ипподромах. Я бы не притронулся к тому, что он предлагает, даже если бы это был осел.
Бертрам изменился в лице.
— Черт бы тебя побрал, Вейн! Ты кому угодно можешь испортить настроение, — проворчал он.