— Мисс Джессика, мистер Дюплесси ждет вас внизу, — в дверях комнаты стояла Лулу.
Джессика открыла глаза:
— Лулу, я никого не хочу видеть.
— Мисс Джессика, я сказала папе миссис Грисхем, что никто не хочет его видеть на Рождество. Похоже, он очень обрадовался, услышав, что вы дома, а их нет. Он сказал, чтобы вы взяли свою самую теплую шаль и спустились вниз, а то он сам придет к вам наверх, а мистер Дюплесси не любит лестниц, ему тяжело карабкаться сюда наверх. Я пойду послушаю, что он говорит, а потом я вернусь прямо на кухню и буду там. Люди говорят, что мистер Дюплесси не улыбался двадцать лет, так люди говорят. Вот вам ваша шаль и счастливого Рождества, мисс Джессика. — С этими словами Лулу вышла, громко захлопнув за собой дверь. Джессика, видя, что встречи не избежать, взяла шаль и нехотя спустилась вниз.
— Где твой муж, девочка? — вместо приветствия спросил Оливер Дюплесси. «О, Господи, ему же никто не говорил». — Он что, умер?
— Нет, сэр, — сказала Джессика и решилась рассказать ему обо всем случившемся.
— Ничего удивительного, с такими делами, которые проворачивает Хьюг, его когда-нибудь обязательно поймают, — пробормотал старик. — Но я не вижу никакой причины, чтобы ты разрывала брак. Тревис ведь не считает себя виноватым, правда?
— Я думаю, нет, но ведь он женился на мне только потому, что хотел использовать меня.
— Гордость? В этом причина твоих переживаний? Он же не бил тебя? Не кричал на тебя?
— Нет, но…
— Странно, чтобы такой видный и умный мужчина женился на женщине, которая ему совершенно не нравится.
— Просто я больше никогда не смогу доверять ему, — с несчастным видом прошептала Джессика.
— Он произвел на меня впечатление сообразительного парня и… надежного, — сказал Оливер. — Я старый человек и разбираюсь в людях. Вот Хьюгу Грисхему я бы не доверял. — Джессика удивленно взглянула на дедушку. — И никогда не доверял. Ну, а Тревис Парнелл… Я склонен доверять этому парню. Правда, надо еще присмотреться к нему, я не сужу о человеке с наскока. Но ты должна его простить.
Джессика покачала головой. Как после всего случившегося она может доверять Тревису?
— Он содержит тебя?
— Он уехал из города.
— Вернется.
— Это не имеет значения. Мне ничего от него не надо.
— Ну, а какие у тебя планы? Вернуться к Джастину? Нет? Пенелопа и Хьюг будут о тебе заботиться? В этих двоих я не уверен. Конечно, Хьюг будет держать тебя в своем доме столько, сколько скажет Пенелопа, но с ее характером… На нее нельзя положиться.
— Я постараюсь побольше писать статей, — гордость Джессики была уязвлена. — И я… я ищу работу.
— Ну, и что же ты собираешься делать?
— Попробую использовать свое образование.
— А именно? Вышивать и играть на пианино? Музыкант ты неважный, девочка.
— Право, — сказала Джессика кратко. И когда дедушка удивленно выпучил глаза на нее, рассказала о своем образовании.
— Никогда не слышал ничего подобного, — пробормотал он. — Ты изучала право? Я думаю, этого не… не делала ни одна девушка. Ладно, тут есть о чем подумать. Мы пообедаем вместе. Ведь сегодня Рождество, а твоя мать ушла, бросив тебя одну. Булл, помоги мне.
Они остановились перед большим мрачным домом, возвышающимся над рекой на Самуж Авеню.
Обедали молча. Джессика размышляла о собственных проблемах, об удивившем ее мнении дедушки, что она должна вернуться к мужу. Если бы она смогла! Видимо, Тревис закончил все свои дела в Форт Ворсе и уехал. Иногда она поднимала глаза на старого мистера Дюплесси. Интересно, о чем же он думает, сидя на другом конце огромного обеденного стола?
— Ты знаешь что-нибудь о коммерции? — внезапно спросил Оливер Дюплесси.
— Только то, что касается законов плюс то, что я узнала, слушая мужчин.
— Я становлюсь старым, — сказал дедушка. — Ни сыновей, ни внуков. Только ты, девочка.
Джессика сжала губы. Без сомнений, внучка не оправдывала надежд богатого человека.
— Итак, ты будешь работать на меня.
Сердце Джессики оборвалось. Она знала многих незамужних дочерей и брошенных Они становились приживалками в домах богатых родственников, хлопотали по хозяйству, смотрели за детьми, становились больными и старыми, на них никто в доме не обращал внимания. Единственное, на что они могли надеяться, — это доброе слово или маленькое наследство. Неужели такую работу и такую жизнь предлагает ей дедушка? Что же это? Конец ее учебе? Конец ее мечтам?
— Что я буду делать? — прошептала она.