Но голова кипела, искала решение. Воспоминания показывали изученные книги.
— У нее есть имя?
— Нет, — сказал Конь.
Я кивнула.
— Если у нее нет имени, как она может быть замужем?
— О чем ты? — сказал крыс.
— Даоши, поженивший их, должен был дать документ. Чьи там имена?
— Не глупи, жрица, — прорычал крыс. — Там имя моего господина.
До этого я пыталась говорить властно, наделить голос силой. В этот раз я спешила, слова сливались:
— Я призываю власть Нефритового императора своей властью Маошань Ну Даоши четвертого сана восемьдесят первого поколения рода Линьхуан и объявляю, что это бумажное подношение будут звать Сян Меймей. Быстрее, быстрее, ведь это Закон.
Стало тихо, шелестел ветер в углу улицы. А потом страж-бык сказал:
— Ее теперь зовут Сян Меймей, — сказал он.
— Это имя не записано в брачном документе, — сказал Конь.
— Это глупости, — сказал крыс. — Уловка в законе не может убрать брак.
— Если нет любви, брак сделан из законов, — сказала я.
Бык сказал:
— Я не думаю, что все это только законы. Думаю, они все еще муж и жена, и она — его собственность.
— Думаешь? — сказала я. — Но ты не уверен?
Его глаз был холодным.
— Нет, — признал он, — я не уверен.
— Хорошо, — сказала я. Неподатливость бюрократии иного мира могла сработать мне на пользу. Было много историй о людях, веками ждущих суда. — Своей властью я требую слушание в Бюро дел загробного мира.
Я услышала резкий вдох.
— Ты знаешь, чего просишь, женщина?
— Да.
— Ты рискуешь своей высшей душой, если судьи решат против тебя. И я не думаю, что закон на твоей стороне.
— Знаю, — сказала я.
— Ее муж — богатый мужчина, — сказал бык. — Он сможет подкупить судей. Ты знаешь, что случилось с душой Си Фанпиня, когда он столкнулся с подкупленным судьей?
Я сглотнула.
— Да, Нито, я читала об этом. Сначала приставы побили его хлыстом, потом пристегнули его голым к железной палке и погрузили его в пруд лавы. А потом распилили его пополам, начав с его лица и спустившись к промежности.
— Ты это знаешь, жрица, — сказал он, — но все еще хочешь подать заявление? Зная угрозу наказания хлыстом, лавой и распиливанием?
В горле пересохло, но я громко сказала:
— Да. И я прошу, чтобы Сян Меймей оставалась у меня под стражей до слушания.
Ган Сюхао прорычал:
— Она просто пытается манипулировать законом. Она знает, что пройдет лет сто, прежде чем Бюро дойдет до этого дела.
— Что с того? — сказала я раздраженно, ведь он разгадал мой план. — Может, тебе неудобно, но законы Ада и не созданы для твоего удобства.
— Даону Сян Ли-лин правильно понимает законы, — сказал бык. — Но не ей решать, что делать с задержанной. Проси Бюро дел загробного мира выслушать тебя, даону. Они решат, что делать с существом по имени Сян Меймей. До этого она будет под стражей у Призрачного магистрата.
Разум кипел от ярости, но я не могла придумать законы, которые могли бы мне помочь.
— Нито и Мамиан, обращаюсь к вам. Поклянитесь, что будете защищать Меймей до слушания, — я подняла оружие.
Головы зверей переглянулись. Я не понимала, что за послания они передавали.
— Мы постараемся, даону.
— Даже если это будет перечить приказам Призрачного магистрата?
Я видела по их телам, что просила от них многого. Они считали, что господин вел их к прощению, и если Облачение будет завершено, он сможет помиловать их за мелкие прегрешения или преступление. Но их вела честь, у них были гордость и достоинство, и я просила их выбрать между тем, что было правильно, и тем, что поможет им достичь мечты.
Я смотрела, как они размышляли, взвешивали честь и возможные последствия. Было жестоко, и я им сочувствовала.
— Опусти меч, жрица, — сказал страж.
— Пообещай, что убережешь ее, и я опущу меч.
— Жрица, ты понимаешь, что не опасна для нас? — сказал конь. В его голосе не было презрения, он просто объяснял мне ситуацию.
— Ошибаешься, Мамиан, — сказала я. — Я не могу вас ранить, но если попытаетесь забрать Меймей, не пообещав защитить ее, вам придется убить меня. А убийство жрицы дао — преступление, которое не может стереть даже Туди Гон. Ваша надежда на искупление будет потеряна навеки.
— Ты готова умереть за бумажное дитя?
— Да, — просто сказала я.
Конь с любопытством посмотрел на меня, повернув голову.
— Почему ты дала девочке свою фамилию?
— Есть причины, — сказала я.
— А Меймей? — сказал страж-бык. — Почему ты назвала ее «Младшая сестра»?
Я молчала.