— Как часто вам нужен четвертый игрок?
Ее глаза расширились.
— Иногда, — сказала она.
— Если нужен четвертый игрок, можете звать меня, — сказала я. — Играю я плохо, так что могу приходить раньше или оставаться после всех, чтобы вы научили меня.
— Ты хочешь, чтобы я научила тебя маджонгу.
— Да, миссис Вэй. И если разговор затронет другие темы, рецепты или стеганые покрывала, то я не против.
Она отвернулась от меня, но плечи дрожали, словно она собиралась плакать.
— Ли-лин, — сказала она, но только это.
— Миссис Вэй, как вас зовут?
— Сю Инь, — сказала она.
— Это имя хань. Вы родились с другим именем?
— Да. Да. Я… — и она произнесла нечто, что мои уши не могли полностью воспринять.
Я попыталась повторить ее имя:
— Мнгхьексгта?
Смех миссис Вэй был искренним и заполнил комнату теплом.
— Даже не близко, Ли-лин, но я ценю старания.
ШЕСТНАДЦАТЬ
— Куда теперь, Ли-лин? — спросил мистер Янци. — И там будет чай?
— Прости, друг, — я продолжила идти. — Талисманы моего отца ограждают все здания, где мне нужно побывать днем, ты не сможешь со мной пойти.
Он хмыкнул, скрестил недовольно руки.
— Почему ты не идешь к нему? Он явно может дать информацию о многих загадках.
— Отец прекрасно умеет выводить меня из себя, а я сейчас не хочу себе такое состояние. Нет, я начну с разговора с мистером Сю.
— Мужем мертвой девочки?
— Верно, мистер Янци. Он всегда казался отличным человеком, но у меня есть вопросы. Как Анцзинь могла играть музыку, если она не играет на музыкальных инструментах? Его детство в Перу связано с теми деревьями-вампирами?
Глаз кивнул, и я пошла. Я не знала, где жил мистер Сю. Он платил и состоял в обеих главных бандах Китайского квартала, наверное, и в бандах меньше тоже, так что я не знала точно, где он жил. И все же Бога игры знали за время в игорных домах, и оттуда я хотела начать.
— Я ищу Сю Шандяня, — сказала я в одном доме, а в другом сказала. — Вы видели Сю Шандяня?
В пятом доме я получила удивительный ответ:
— Я его видел. Он сказал, что вас ищет.
Мне сказали, что мистера Сю можно найти в ресторане Хунь Сынь в конце улицы Бай Гуй Цзян. На первом этаже трехэтажного ресторана в конце проводил собрание лидер банды Аншень. Аншень раньше защищали меня, мою семью, но уже нет, и я работала нынче на их соперника, банду Си Лянь, так что мне не было уютно в штабе Аншень.
Я прибыла на нужную улицу, осмотрелась у ресторана, пытаясь найти, где оставить мистера Янци. Под грубо нарисованной табличкой «ПРАЧЕЧНАЯ ВОН ЧИН» я нашла пар, поднимающийся из решетки подвала. Он вытянул ручки и ножки, крутясь, когда пар окутал его.
— Восхитительно! — сказал он, встав на носочки и радуясь влажному воздуху.
— Я вскоре вернусь, — сказала я.
Я прошла к ресторану. На дверях висели изображения Дверных богов, которых оставили надолго на влажности и под солнцем, оба листика скукожились по краям. Часто то, что начиналось с уважения, заканчивалось пренебрежением. Но божества, изображенные на этих дверях, были долгом моего отца. Он был старательным и работящим, и их плохое состояние показывало, как ему было тяжело. На него повлияло больше, чем он признавал, то, что он потерял глаз и дочь. Глядя на сморщенные талисманы, я ощущала боль за него, за нас, за все, что рушилось.
Через миг я вошла в ресторан, который был сразу и борделем, и штабом банды.
Пронзительные взгляды вокруг пугали. Я не ощущала себя тут уютно, даже когда была дочерью своего отца, защищенная братством, но теперь, когда я вошла, мужчины перестали есть, тихо опустили палочки на тарелки. Стало тихо. В тишине я слышала, как мужчина плюнул.
— Прошу, мне нужно увидеть Сю Шандяня, Бога игры, — сказала я, и мужчины быстро обступили меня. Они сжали мои руки, повели меня по коридору, где за дверями слышались стоны, скрип и ритмичный стук. Порой казалось, что половина женщин Китайского квартала, работала за этими красными дверями, потея и страдая ради платы.
В коридоре было так много людей, что я едва могла двигаться. Толпа двигалась вокруг меня, расступилась, чтобы пропустить властного круглолицего мужчину в толстых очках. Пряди волос выбились из его кривой косички, пот прилепил их к его лбу, где отросла щетина.
Я узнала его и мысленно застонала. Он был на год или три старше меня в школе. Гадкий.
Я не помнила его имя, но, когда нас учили английским словам, ему идеально подошло слово Bully, Задира, и оно стало его прозвищем. Со временем его кличка изменилась в американское имя Билли.