При виде солдата-коня я обрадовалась.
— Поразительная победа, — сказал он. — Нет слов, Сян Ли-лин. Эту историю будут рассказывать много раз. Я горжусь тем, что наладил отношения с тобой.
Его фраза «нет слов» касалась и отца с Шуай Ху. Они встали возле меня, покраснев, но не могли озвучить мысли словами.
А потом тигр поклонился и сказал:
— Даону.
Отец с огромными глазами пролепетал:
— Ли-лин, это… — он разглядывал сцену сражения. Труп Гана Сюхао лежал мордой вниз, его когда-то красная шерсть стала черной, как сажа, его сияющая шелковая одежда обгорела, еще дымилась. Его нефритовые глаза выкатились из глазниц. Труп Бяозу растянулся на боку в луже, в стороне была его голова. Его лицо стало черным под слепыми от смерти глазами. Кровь все еще лилась из его горла, собираясь в другую лужу.
— Прости, шифу, — сказала я. — Я все испортила.
Он поджал губы, а потом усмехнулся.
— Да, Ли-лин, ты испортила все для них.
— Все похвалы, которых я заслуживаю, относятся к тому, кто меня вырасти, — сказала я.
Он кивнул.
— А что насчет нее?
Демоница стояла на коленях, опустив голову к земле. Было странно, что она так кланялась мне, молила о пощаде.
Я смотрела на нее, она была самой опасной из трех врагов, кто бился с нами.
— Ей нельзя, — сказал мой отец, — позволять жить.
— Какие причины?
— Она затмевает разумы мужчин, Ли-лин. Она уничтожила многих и уничтожит еще больше.
— Да, но есть ли у нее другая сила? Ее муж был жестоким, и он мучил бы ее, если бы она не могла управлять им. Ты хочешь наказать ее за развитие сил, которые могли ее защитить?
— Дочь, у нее нет души.
— Что с того? У ветра нет души, но мы его не казним.
Отец задумчиво поджал губы. Я повернулась к существу на коленях.
— Демоница, — сказала я. — В твоем наряде пленены души, и ты обладаешь силой, которую мы с отцом обязаны подавить. Если хочешь жить, я заключу с тобой сделку. Понимаешь?
— Какие условия, — ее голос был тихим и испуганным, — жрица?
— Слушай внимательно. Ты отыщешь меня в течение семи дней, отпустишь все души, что у тебя в плену, чтобы я отправила их к спасению. Во-вторых, за эти семь дней ты найдешь моего отца, и он свяжет твои силы, чтобы ты больше не могла управлять волей мужчин.
— О, нет, жрица, — сказала она. — Прошу, как женщину, оставь эту способность.
— Силу порабощать мужчин и заставлять их тебя слушаться? Нет.
Прошел долгий миг, демоница прижималась лбом к земле. Ее голос зазвучал как скуление:
— Жрица, прошу. Умоляю, как женщина, пойми, что со мной сделают демоны-мужчины, если мою силу запечатать.
Я замерла. Я прикусила губу и смотрела на демоницу.
— Если бы ты не была такой красивой, это защитило бы тебя от демонов? Мы можем запечатать твою силу и красоту.
Демоница шумно выдохнула.
— Это избавит меня от любовного интереса демонов, жрица, — сказала она, — и я благодарна за предложение, но быть слабее физически и ничем не привлекать их — как быть беззащитной, без шанса прокормить себя или защититься от тех, кто обижен на меня.
— Хорошо, — сказала я. — Мы не запечатаем твою силу, но ты поклянешься не использовать ее на людях.
Шуай Ху кашлянул.
— Или тиграх, — сказала я. — Или призраках. Нет, перефразирую: ты поклянешься использовать свою силу только на демонах, и если будешь приказывать им вредить, то только другим демонам. На такое ты можешь согласиться?
— Да, жрица.
— Погоди, в голову пришла еще идея. Призрачный магистрат тоже поддается твоим чарам?
— Нет, жрица. Не знаю, как, но у него магическое сопротивление.
Я кивнула.
— Он приказал твоему мужу напасть на меня?
— Нет, это сделал мой муж сам, — сказала она.
— Хорошо, — сказала я. — Мы договорились о сделке. Запишем и запечатаем ее, и ты отправишь от меня послание Призрачному магистрату и будешь свободна.
Отец скривил губы.
— Послание? — сказал он. — Ты отправишь вдову Бяозу с отрубленной головой ее мужа к Призрачному магистрату, чтобы он знал, что его дни сочтены?
— Я бы так не поступила с вдовой, — сказала я, — даже с таким тяжелым браком, какой был у нее. Но нет, я отправлю ее извиниться перед Призрачным магистратом за меня. Она проследит, чтобы он понял, что я не хотела убивать двух его старших слуг. Она убедится, что Гуиянь поймет, что Бяозу и Ган Сюхао вызвали меня на дуэль, а не наоборот, и я готова отплатить за свою вину.
— Почему, Ли-лин? Зачем извиняться перед тем, кого презираешь?
— Потому что у него будет власть над нами, — я огляделась, следя, чтобы больше никто меня не слышал, и продолжила. — Всю жизнь мужчины ограничивали мою силу, а теперь у этого Призрачного магистрата будет власть над тем, сколько силы мы сможем брать у вселенной и богов. И только он знает имя моего мужа. Пока я не поймаю розовую птицу, радужную лягушку и прозрачную рыбу, он должен видеть во мне, в нас, послушных слуг, пока я не лишу его такой власти. А в тот день я — как ты сказал бы? — вырву внутренности из его зада и засуну в его рот.