Я всю жизнь была лишена нужной силы.
Я убегала маленькой от демоницы, мне не хватило сил защитить маму. Когда пули пробили моего мужа, мне не хватило сил. А теперь мои союзники утопали в крови мучительных воспоминаний, и Кровавый сон окутал меня травмами и трагедиями, и мне не хватало сил остановить это.
Никто сильный не придет на помощь. Мой отец не появится над звездами, не разобьет ад на щепки, не в этот раз. И у меня никогда не было такой силы… или не было никакой силы.
Самый сильный человек из всех, кого я знала, кричал, охрип, его разрывали открывшиеся раны прошлого. Сила не могла нам помочь.
Или, может, могла, но не наша сила.
Сила была во вселенной. В небесах и земле. В Дао.
Отец видел меня демоницей, но ошибался. И теперь пришло время. Показать ему, что он не видел. Пора было проснуться от Кровавого сна, который снился мне годами.
Я начала двигаться. Начала танцевать.
Танец был древним, втекал в мое тело. Моя душа пила молоко звезд и росу дня. Я взывала к духовному огню, чтобы сиять ярче, и агат на моем лбу загорелся.
Пора.
Пришло время.
И оно наступило сейчас. И все происходило сейчас.
Прошлое проявилось в настоящем. Я подняла ладонь, сжала звезды, танцуя их. Звезды танцевали через меня, и это происходило сейчас. В этот нереальный миг я стала древней, вечной, доисторической и будущей. Я была всем, что было и будет. О, поверьте, под холодно пылающими звездами я танцевала нескладный ритм, я хромала с важностью Великого Ю. Мои ноги подбрасывали щепки, пока я тянула грязь по земле двора. Я воплощала короля-шамана давних времен, его хромающая походка скрывала силу.
Я одна в мире в этот миг знала тайну Ю, первобытную и священную тайну силы короля-волшебника. Хоть он мог видеть будущее, говорить с драконами, становиться медведем, превращать великанов в водопады, это не было его истинной силой или целью.
Тайной Великого Ю было это: у него была только одна сила — сила понимать, что сломано в сломанном мире.
И в этот древний миг, это «сейчас» я забрала этот дар себе, сделала своей силой и целью. Разве был мир, сломанный сильнее этого? Где девочки страдали, умирали или сталкивались с силами природы, которые были загрязнены трупами людей, прибывших ради гор золота и оказавшихся в рабстве?
Я видела раны мира, танцевала, чтобы исцелить их. Чтобы принести покой убитой девочке, отомстить за безликую девочку. Я танцевала.
Чтобы покончить с мужчиной, чье время истекло. Я танцевала.
А еще было древнее дерево, чьи десять тысяч лет сна и священный эликсир исцеляющих видений были испорчены страданиями людей, которых поработили. Я танцевала сейчас и для этого.
Чтобы исцелить раненую вселенную. Чтобы мир обрел снова смысл. Чтобы отогнать потоки страданий и жесткости, пробудить всех от Кровавого сна. Чтобы одолеть дерево, которому было десять тысяч лет, чтобы очистить его, я танцевала.
В этом раскрывающемся Сейчас под вечным огнем мерцающих далеких звезд я танцевала ради всех нас.
Сейчас был ритуал, хотя между нами могли пройти века, я танцевала и для вас, и всегда буду.
Мой голос был сильным и четким. Я сказала:
— Я прощена, — и слова были правдой. — Мой муж прощает меня. Моя мама прощает меня. Я прощена. Любовь и история смывают кровь. Я помню и я прощена.
Я прошла к доктору Вэю с разбитым сердцем стоящему среди пациентов, которых он на смог спасти.
— Доктор Вэй, — сказала я голосом древних звезд, — вы прощены. Вы старались, спасли много жизней, исцелили много болезней, вправили много костей. Некоторые пациенты не выжили, но я знаю, что вы старались. Изо всех сил. Вы прощены.
Я подошла к миссис Вэй, сжавшейся среди угасающего племени в Кровавом сне, рыдающей по утерянному народу.
— Вы прощены, — сказала я голосом горного ветра. — Вы им не вредили.
Она глядела на меня со скорбью, глаза были старше ветра.
— Я забываю их все больше каждый день, Ли-лин, это почти то же, что убивать их. Как я могу забывать их? Забыть их — это дать даже их песням пропасть.
— Они не будут забыты, — сказала я на родном языке миссис Вэй. — Я приду и выучу все, чему вы меня научите. И я поделюсь знаниями с другими. Ваш народ не забудут. Но вы, — я как-то правильно произнесла ее настоящее имя, — вы прощены.
Я подошла к Джинни. Она подняла голову, сжимая мальчика в руках, смотрела на меня сквозь пряди волос, мокрые от слез.
— Ты прощена, — сказала я ей голосом богинь. Она крепче прижала к себе видение мертвого сына. — Ты можешь хранить свои тайны, Джинни. Ты прощена.