Стыд как-то особенно сильно обжег мою душу. Девушка так мучается, а я… а я прячусь, как последний дурак. Хоть сейчас к ней беги!
Я сделал глубокий скорбный вдох и невольно остановился перед дверью Мэрилин. Нет! Сейчас никак нельзя к ней входить! Безумие какое-то! Укорил себя за глупость. Пойду лучше…
Вдруг из ее комнаты послышался глухой сук, а потом тихий стон. Я замер и покрылся мурашками. Через мгновение распахнул двери и ворвался к Мэрилин.
Она лежала на полу и тихо стонала. Я мгновенно подбежал к ней и наклонился.
- Мэрилин! Мэрилин! Вам плохо? Что с вами??? – негромко засыпал я ее вопросами, а она с трудом разлепила веки. Несколько мгновений она в полумраке смотрела на меня, а потом вдруг ошалело как-то заулыбалась и воркующим голосом прошептала:
- Филипп? Это вы??? Какой же вы красивый! Какой добрый!!!
Она выглядела пьяной, но, наклонившись ниже, я не почувствовал и намека на алкоголь. Странно! Она принимает еще что-то??? Я стал не на шутку беспокоиться. А что, если это она от отчаяния? Все внутри меня похолодело: я так виноват перед ней, что до сих пор не был откровенен и не разрушил нелепую между нами стену! Надо было сказать ей давно, что она прекрасна! Что она замечательный человек, а я, полнейший трус, все убегаю!!!
Я поднял ее на руки, как пушинку, и осторожно переложил на кровать. Ее глаза были закрыты, но, когда я хотел вернуть себе вертикальное положение тела, она вдруг не отпустила меня. Обняла за шею, пьяно улыбнулась.
- Не уходи, - прошептала она, а я нервно сглотнул. Ее губы были так близко, что у меня появилось искушение прикоснуться к ним. Нет! Это неправильно! Она не в себе, и я не должен бессовестно этим пользоваться!
Я попытался освободиться от ее рук, но она применила неожиданно сильное сопротивление.
- Мэрилин, - прошептал я, - вам нужно отдыхать. Отпустите меня!
Но она по-детски надула губы и отрицательно мотнула головой.
- Нет! – проговорила она, а потом резким движением притянула мое лицо к себе. Меня по инерции унесло вперед, и я тут же почувствовал ее губы на своих губах. На мгновение я замер, а потом… не смог не ответить! Она была такой приятной и нежной, как аромат персиков в саду или ласковый свет летнего солнца. Я отдался своим чувствам и целовал ее с упоением, а она живо мне отвечала. Но через минуту разум начал возвращаться ко мне, и я остановился. Нет! Возьми себя в руки! Не здесь и не сейчас! Для этого существует признание в любви, помолвка, брак… Я отпустил ее.
Мэрилин улыбалась так блаженно, как маленький ребенок, и я снова умилился. Бедная девочка: счастливая только под воздействием каких-то средств, потому что только так, наверное, забывает свою дикую боль… Надо сделать ее счастливой в реальности! Во мне крепла решимость как можно скорее и навсегда связать ее со своей жизнью. Она точно моя! Она точно для меня! Я смогу защитить ее и исцелить ее раненую душу!
Я и сам удивился, как стремительно она заполнила мое сердце. Казалось бы, еще совсем недавно я ее просто жалел и не более того, а теперь вот готов связать с нею всю свою жизнь.
Между тем Мэрилин начала закрывать глаза, засыпая, а я сделал глубокий вдох. Все! Больше ни за что не стану тянуть с разговором. Я признаюсь ей, что она мне нравится, а, как только она поверит мне и примет меня, я сделаю ей предложение!
Я почувствовал успокоение и мир внутри себя. Это точно моя судьба, это точно!
Страстно не желая больше тянуть со всем этим, я отправился к себе в комнату и решил не спать этой ночью, чтобы поймать ее с самого утра и откровенно поговорить.
На рассвете, когда я все-таки задремал над своими бумагами, меня разбудил какой-то шум в коридоре. Вдруг в двери постучали, и ко мне заглянула встревоженная Аннабель.
- Брат, скорее помоги! Генриэтте плохо! Брат, скорее!
Я подскочил и поспешил в комнату к Генриэтте.
Она лежала на полу и громко стонала.
- Говорит, сильная боль в животе, - выпалила Аннабель.
Я отдал распоряжение Джошу бежать за лекарем, а Аннабель поспешила на кухню за теплой водой. Я поднял Генриэтту на руки и уложил на кровать. Она снова застонала и приоткрыла глаза.
- Филипп, - прошептала она обескровленными губами, - мне так плохо, как будто я умираю! Я боюсь, дорогой брат…
Я пытался понять, не сгущает ли она краски, потому что она была на это способна, но все-таки побаивался, что она реально может пострадать.