Когда у меня было готово уже несколько рассказов, я представила, что мое имя напишут внизу моего произведения, отправят на суд людей, и я… ужаснулась! Больше всего на свете я ненавидела внимание к своей персоне! Нет! Они не должны узнать, что это я! Тогда остается одно – подыскать псевдоним!
Я не умела придумывать псевдонимы и перебрала их в уме великое множество, но мне все не нравилось. Мне хотелось, чтобы это выдуманное имя хоть как-то было связано со мной, но… ничего не выходило. Однако в один момент меня посетило некое озарение. Я вспомнила одно из значений своего имени: Мэрилин – означает «возлюбленная». А потом я открыла книгу по латыни (отцовское достояние) и нашла, что это слово на мертвом языке звучит как «дилектус». «Почему бы и нет?!!» - подумала я и именно так подписала все свои рукописи.
Однако меня ждало первое разочарование: ни в одной редакции города мои рукописи не были приняты. Я долго плакала и почти перестала верить в мечту. Но потом просто помолилась Богу. Аннабель много раз рассказывала мне, что Бог сильно ей помогал в жизни, поэтому я тоже решила обратиться к Нему.
Удивительно, но мне сразу же стало легче на душе. Через какое-то время Аннабель и мой братец Джош пригласили меня погостить в доме брата Филиппа из города ***. Филипп был родным братом Аннабель и, как говорили мне мои родные, весьма хорошим человеком. Я видела его лишь однажды – на торжестве в нашем доме пять лет назад, но было темно, и встреча произошла мельком, поэтому я даже не помнила, как он выглядит.
Я приняла приглашение и прожила в доме Филиппа вместе с Аннабель, Джошем и их детками почти неделю. Хозяин тогда отсутствовал, поэтому мне снова не довелось его увидеть. Однако я прошлась по всем редакциям того города и, о чудо, моими произведениями заинтересовались в целых двух изданиях! С тех пор я пишу для них почти каждую неделю.
Правда, при первом знакомстве с редактором у меня произошел немалый конфуз. Я вошла в его кабинет, как всегда, в своем строгом простом платье и с густой вуалью на лице. Это было мое обычное облачение. В другом виде появляться в обществе я не смела. Когда я протянула свою рукопись и редактор прочитал имя автора – Дилектус, он на мгновение замер, удивленный необычным псевдонимом, а потом, снимая очки, произнес:
- О, я понял, миссис…
- Мисс, - поправила его я, давая понять, что я не замужем.
- Простите, мисс! Я догадываюсь: автор решил остаться инкогнито и прислал вас передать рукопись, не так ли?!!
Я замерла и не нашлась, что ответить. Я выгляжу настолько нелепо, что оказаться тем самым автором просто не в состоянии? Мне стало грустно. Да, с такой внешностью только экономкой работать. Словно прочитав мои мысли, редактор, кстати, болтливый и сильно бестактный тип, вдруг спросил меня:
- А вы, мисс, кем будете автору? Не экономкой ли работаете?
Я вздрогнула. Только на экономку-то и гожусь! Ладно! Экономка – так экономка!
- Автор желает остаться инкогнито, - пробормотала я, - прошу вас дать трезвую оценку сему произведению…
Мое творение редактору понравилось, хотя он и сделал несколько замечаний, поэтому я шла домой довольная, стараясь забыть прежний неприятный инцидент.
Вот так невольно я стала «экономкой» Дилектуса, а «он» остался таинственным и скрытным начинающим писателем…
С тех пор уже прошел целый год! Я чувствовала, что моя уверенность в своем таланте крепнет, потому что до сих пор издательства не отослали меня прочь. И хотя мой успех рос весьма плавно, однако он все-таки был, и это согревало мое сердце.
Но никто из родных этого ничего не знал. Мне отчего-то было стыдно, словно я – вот эта серая невзрачная особа – не имела права на что-либо подобное. А, может, я боялась, что меня засмеют…
Ох! Иногда мои страхи начинали очень угнетать меня! Я чувствовала себя жалкой медлительной черепахой, удел которой лишь прятаться в свой огромный непривлекательный панцирь. А мне хотелось парить в небе, как орлу, или петь на цветущих сливовых ветках, как заливистая канарейка…