Кто-то протягивает им цветы, и они машут толпе прежде, чем Элена прижимается к Данте и целует его в щёку. Он улыбается ей, и они берутся за руки и кланяются толпе.
И я хочу, чтобы меня стошнило.
Серьёзно. Я чувствую тошноту.
— Ты в порядке? — быстро спрашивает Мия. Она смотрит на моё лицо.
— Ты знала? — безжизненно спрашиваю я.
— Нет, — просто отвечает она.
И я верю ей.
Как это случилось?
Почему он мне ничего не сказал?
Он знал. Он знал об этом раньше, и он решил ничего не говорить мне. Так что, по сути, он солгал. Врал мне молча. Может быть, это и было причиной того, что меня тянуло сюда сегодня вечером. Может быть, я не была сентиментальной. Может быть моё сердце чувствовало, что что-то не так.
Потрясённая, я неотрывно смотрю на них, когда взгляд Данте встречается с моим.
Он замирает, и смятение омрачает его лицо.
И он делает шаг в мою сторону, но затем его отец пожимает его руку, и я не хочу ждать, чтобы узнать, что произойдёт дальше. Я больше ни секунды не могу смотреть на это. Я думала, что он действительно хочет отстоять своё право на собственную жизнь, которой хочет жить… что означало, что он не будет участвовать в этом фарсе с Эленой.
Я думала, он хочет быть со мной.
Но он лгал.
И поэтому я делаю единственное, что могу рационально придумать.
Я убегаю.
Глава 25
Проблема в том, что я недостаточно хорошо изучила Старый Дворец прежде, чем переехала в Дом Гилиберти. И теперь я понятия не имею, куда бегу. Это только ещё больше выводит меня из себя. И хотя мне хватило ума снять каблуки и взять туфли в руки, это не очень-то мне помогает, так как я не знаю, куда идти.
Мия застревает в толпе, поэтому я теряю её в давке.
Но этого я и добивалась.
Я хотела потерять её.
Я просто хочу побыть одна, чтобы поплакать в тишине.
Спустя несколько минут бесцельного бега через пустые залы, я оказываюсь снаружи у бассейна. Он спокоен и тих, а вода блестит в лунном свете. Здесь никого нет, поэтому я падаю на шезлонг.
И плачу.
Я рыдаю и всхлипываю, до боли в рёбрах, пока моя долбаная голова не начинает снова болеть от всех этих рыданий. И я даже не чувствую себя жалкой из-за того, что так много плачу, потому что любой в здравом уме заплачет в моей ситуации.
Я в чужой стране, совершенно одна, влюблённая в сына премьер-министра, который слишком боится вырваться из своей клетки и ответить на мои чувства. Ох, и вчера меня практически затоптала до смерти огромная лошадь. Я заслуживаю небольшое послабление.
Наконец, я выплакалась.
Я смиренно смотрю на небо, моя тушь уже высохла на щеках, когда я слышу шорох и шепот позади себя.
Хивен указывает в мою сторону.
И она стоит рядом с Данте.
Должно быть, она видела, как я убегаю и плачу, и она нашла Данте, чтобы сообщить ему об этом.
ОБожеНет. Я не хочу его видеть.
Я поднимаюсь, чтобы убежать. Но затем я понимаю, что здесь нет такого места, куда бы я смогла сбежать и он не смог бы меня найти. Он знает этот дворец гораздо лучше меня. Поэтому я вяло сажусь обратно и жду, пока Данте идёт ко мне через патио.
Это всё, что я могу сделать.
Но он не заставит меня заговорить с ним.
Я упираюсь взглядом в землю и знаю, когда он встаёт передо мной, потому что я вижу носки его блестящих чёрных туфель.
Я моргаю.
А затем смотрю на землю под ногами с ещё большим рвением.
— Риз, — говорит он.
Я не отвечаю.
Что тут вообще можно сказать?
Он лгал мне, промолчав об этом глупом деле с Королевой и Королём Регаты. И сделал это намеренно. Я больше не могу ему доверять.
Вот, что я ему говорю.
И между нами снова повисла тишина.
Он прерывисто вздыхает и садится на край шезлонга. Я подтягиваю ноги к груди, чтобы мне не грозила опасность прикоснуться к нему, и он снова вздыхает.
— Прости меня, — говорит он. Он пытается взять меня за руку, но я отдёргиваю её. — Риз. Пожалуйста. Мне так жаль. Ты не понимаешь.
В его голосе звучит боль. Но я не обращаю на это внимание, ведь мне тоже больно.
— Да, я знаю, — резко отвечаю я. — Твоя жизнь так сложна.
— Это так, — соглашается он. — Я не могу это объяснить. Это сложно. Все вокруг так много ожидают от меня. И я ненавижу разочаровывать моего отца. Он и так находится под большим давлением. Это всего лишь небольшое представление перед толпой. И ещё одно завтра на Регате. Это не было большой проблемой, и я не хотел делать из этого большую проблему. Вот почему я ничего не сказал тебе. Ты и так была расстроена из-за того несчастного случая, что приключился со мной, а потом из-за твоего несчастного случая, и я просто не мог сказать тебе об этом.
Я молчу. Потому что просто не знаю, что сказать. Я не знаю, что чувствовать и что думать.
— Я люблю тебя, не Элену. Между мной и Эленой всё кончено. И я сказал отцу, что я больше не встречаюсь с ней, — говорит он. — Я уже сказал ему об этом. И он понял меня.
— Ты сказал ему обо мне? — спрашиваю я. — Он знает, что теперь ты со мной?
Тишина.
Я обвиняюще смотрю на него.
— Ты не сказал!
Данте смотрит на меня.
— В этом нет необходимости, Риз. Он уже знал. Он мог это увидеть за двести миль. Я люблю тебя. Все это видят. Все знают об этом.
Я всё ещё молчу.
Я хочу верить ему.
— Я действительно хочу верить тебе, — отвечаю ему я. — Но доверие больше не проблема. Видеть тебя и Элену здесь, перед всей этой толпой… вы выглядели так, будто принадлежите друг другу. Ты и я… мы — нет. Мы не подходим друг другу. Давай просто выложим все карты на стол. Я — фермерская девчонка из Канзаса. Ты — важная персона с ещё более важным отцом. Это так не работает. И никогда не сработает.
Мои плечи поникли, а голос стал ровным.
Моя рука дрожит.
Моя голова кружится.
А моё сердце разбито.
Я просто хочу вернуться домой. Домой в Канзас, к моей маме.
И я говорю ему это.
Данте смотрит на меня печально и в неверии.
— Пожалуйста, не делай этого, — умоляет он. — Риз. Пожалуйста. Мне плевать на наши различия. В тебе есть всё то, чего нет во мне. Это ведь важно, правда? Ты напориста там, где я колеблюсь, а я чувствую себя уверено там, где ты боишься. Ты сильна, когда я слаб, а я твёрд, когда ты мягка. Совершенно одинаковые люди скучны. Мы разные, и я люблю это. Я люблю тебя. Всё остальное не имеет значения.
— Раньше я думала, что любовь — это всё, что имеет значение, — говорю ему я. — Но я просто больше не знаю. Я не знаю, достаточно ли этого.
И моё сердце. Моё бедное сердце разбито, и я просто хочу вырвать его и растоптать, потому что я доверила ему, моему сердцу, принять это решение, и теперь оно разбито.
Внезапно я понимаю, что сейчас идёт дождь, и решаю, что это как раз кстати. На душе у меня серо и тоскливо, так что, пожалуй, дождь очень подходит. Капли разлетаются брызгами вокруг нас, но я не двигаюсь. Мне всё равно, что я промокну. Мне на всё плевать.
— Нам нужно зайти внутрь, — говорит мне Данте. — Пожалуйста, Риз. С тобой только что произошёл несчастный случай. Я не хочу, чтобы ты ещё подхватила пневмонию.