Я возвращаюсь обратно в дом и сажусь за кухонный стол. Моя бабушка делает прохладительный лимонад, что, конечно же, напоминает мне о Кабрере. Разве что бабушка не кладёт в него листья мяты. Просьба положить их туда практически срывается с моего языка, но я молчу. Мне не нужно ещё одно напоминание.
Будто бы всё вокруг и так не напоминает мне о Данте и Кабрере.
— Дорогая, — говорит бабуля, оборачиваясь ко мне и протягивая прохладный стакан. — Знаю, ты скучаешь. Но всё будет хорошо. Меня и твоего деда разделяли тысячи миль, когда он служил в армии, и всё закончилось хорошо.
Я смотрю на неё:
— Бабуля, это было во время войны. Все были в разлуке. Мне кажется, это немного другое.
— Возможно, — говорит она, опускаясь рядом со мной за стол, и смотрит на меня своими мудрыми старыми глазами. — Но скорее всего, нет. Разлука есть разлука, не важно, как на неё посмотреть. А расставание делает нас сильнее, знаешь ли. Это клише, но это правда.
— Оно не сделает тебя сильнее, если убьёт, — бормочу я.
Она похлопывает меня по руке.
— Всё будет хорошо, — говорит она снова, прежде чем подняться на ноги и подойти к раковине, чтобы вымыть посуду.
Я уже устала это слушать.
Мой телефон вибрирует в кармане, и я достаю его. Бекка, наверное, уже хочет изменить наши планы на сегодняшний вечер. Она такая чертовски непостоянная.
Но это не она.
Это Данте.
«Что делаешь?»
Я улыбаюсь.
«Сгораю заживо на жаре. А ты?»
Проходит не более двух секунд.
«О, я тоже. Я просто хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя»
Я снова улыбаюсь, потому что знаю, что будет дальше в этой игре. Мы играем в неё уже на протяжении трёх недель. Один из нас говорит: «Я люблю тебя».
Затем другой спрашивает: «Насколько сильно?»
И затем другой выдумывает какое-то невменяемое и безумное количество любви.
Больше, чем океан.
Больше, чем акула любит человеческие конечности.
Больше, чем Гевин любит свое отражение.
Больше, чем баскетболисты любят стероиды.
Больше, чем шоколад, больше, чем вино, и намного, намного больше, чем анчоусы.
Больше, чем вчера, но меньше, чем завтра.
Это безумная и банальная игра, но мы делаем то, что должны делать, чтобы не сойти с ума.
Потому что быть на расстоянии действительно отстой.
Так что я сегодня подыгрываю, хотя и чувствую себя обиженной.
«Насколько сильно?» — печатаю я.
Данте отвечает не сразу, что заставляет меня нервничать. Я действительно в настроении услышать, как сильно он меня любит. Потому что я скучаю по нему ТакЧертовскиСильноЧтоМогуУмереть. Серьёзно.
— Так сильно.
Это его голос.
Я оборачиваюсь, и он действительно здесь.
На моей кухне.
Этого не может быть.
Но он здесь.
Данте стоит в дверном проёме, заполняя его собой так, как может только он. Его голубая футболка подчёркивает его голубые сверкающие глаза. И ОБОЖЕМОЙ. У меня вот-вот случится сердечный приступ.
Моя бабушка стоит рядом с ним и тоже выглядит удивлённой. Но она и близко не так удивлена, как я. Мой рот открывается, и тут я вспоминаю, что могу двигаться.
Я вскакиваю с места и бросаюсь в его объятия.
— Данте! Что ты?.. Как ты?.. Я имею в виду. ОБОЖЕМОЙ.
И я целую его.
И я знаю, что бабуля стоит прямо за ним, но мне всё равно, потому что мне не хватало его больше, чем женщине с ПМС не хватает M&M’s. И я говорю ему об этом.
— Проникновенно, — криво усмехается он, когда я крепче обнимаю его за шею.
И я снова целую его.
И вдыхаю его запах. Земля, море и солнце.
Это он. Это, в самом деле, действительно, он.
— Не могу поверить, что ты здесь, — говорю ему я. — Как ты здесь оказался?
Он пожимает плечами:
— Мой отец сказал, что всё уже достаточно успокоилось, чтобы я мог уехать. Поэтому я здесь. Он знает несколько людей, ну ты знаешь. Людей из Международной Программы Обмена Студентами.
Он молчит и смотрит на меня.
И я вижу, как блестят его голубые глаза. ОБОЖЕМОЙ, я что-то пропустила.
Подождите. Что?
Я осознаю, что он только что сказал.
— Международная Программа Обмена Студентами? — повторяю я. — Ты останешься здесь?
Не могу поверить своим ушам. Этого не может быть.
Но я думаю, что это так.
Он кивает.
— Вот, как сильно я люблю тебя, — говорит он. — Я приехал в горячий-как-адская-кухня-Канзас в свой выпускной год, чтобы быть с тобой. Настолько сильно.
Я ошеломлена.
— Это очень много, — замечаю я. — Думаю, ты выиграл.
Он смеётся и поднимает меня на руки, а я обвиваю ногами его талию. Затем я зарываюсь лицом в его шею, как хотела сделать это в первый раз, когда встретила его. Но в этот раз я уже не буду выглядеть сумасшедшей, как тогда. Я просто похожа на девушку, которая полностью влюблена в своего парня.
Меня переполняет радость. Я не могу сдерживать её и просто хочу рассмеяться.
У меня кружится голова.
— Я рада, что ты здесь, — говорю ему я. — Где ты остановился? Кто поменялся с тобой?
Потому что все знают, как работает эта программа. Ребёнок из другой страны приезжает, а местный школьник уезжает.
— В доме МакКейн, — отвечает он. И затем он ухмыляется.
И я смеюсь и качаю головой.
— Хороший ход, — говорю я. — Ты избавился от Квинна МакКейна. Я говорила тебе, что он не будет проблемой. Я больше не влюблена в него.
— Что ж, умный человек не станет рисковать, — серьёзно говорит Данте. И я снова смеюсь.
— Итак, Квинн отправился в школу в Кабрере? — спрашиваю я. — Не понимаю, как вы смогли провернуть всё это так быстро и так, чтобы я ничего об этом не узнала, но это не важно. Я просто рада, что ты здесь.
— О, я знаю некоторых людей, — пожимает он плечами. Затем он снова озорно ухмыляется. И, серьёзно, я могла бы смотреть, как он улыбается хоть весь день.
Весь. День. Напролёт.
Без шуток.
— Итак, — Данте смотрит на меня непринуждённо, словно не держит 124 фунта (Прим. пер.: около 56 кг) в своих руках. — Как здесь люди развлекаются?
— Ты когда-нибудь слышал про опрокидывание коровы? — невинно спрашиваю я.
Он качает головой, и я объясняю, а он смотрит на меня с сомнением. И я не могу винить его. Это действительно звучит как что-то выдуманное.
— Ну, тогда вместо опрокидывания коровы мы могли бы сыграть в прятки от твоего охранника, — предлагаю я, глядя через окно в задний двор на Рассела, осматривающего мой фермерский дом.
Данте смеётся:
— В прятки от охранника? Вот это моя девушка.
И он хватает меня за руку, и мы выскакиваем через парадную дверь, оставляя Рассела стоять на заднем дворе, выбегаем на улицу и прыгаем в мою машину.
Счастье снова вспыхивает во мне, и я улыбаюсь.
Потому что Данте прав. Я его девушка.
Я знаю, что это правда, потому что Данте Гилиберти покинул рай и проделал весь путь до Адской Кухни, чтобы доказать это.
И благодаря этому, я, наконец-то, знаю, что то, что Данте говорил всё это время, правда. Любовь — это всё, что имеет значение.
Это всё, что нам нужно.
Я улыбаюсь и поворачиваю ключ, и мы мчимся по подъездной дорожке, а за нами клубится пыль.
И я знаю, что Данте ещё кое в чём был прав.
Всё, действительно, будет хорошо.