Потом маме позвонили, и выяснилось, что её племяннице с детьми негде переночевать, поскольку дома у дяди Саши, обещавшему приютить родственницу, внезапно поселилась чья-то сноха или сватья, а также её муж, сестра, трое детей и младший брат. Юля не стала вслушиваться. Понятно одно: надо ехать на вокзал и встречать там двоюродную сестру с двумя детишками.
Остаток дня и вечер прошли в суете и хлопотах. Встретили родственников, разместили всех, обсудили Юлину причёску и работу. Дети, кстати, от имиджа Юли пришли в восторг.
Спать легли поздно. Юле постелили с мамой, на её большой кровати. Только Юля коснулась головой подушки, как тут же уснула.
Во сне и наяву
Ей почему-то приснилось море. Много-много тёмной, мутной воды. И где-то далеко-далеко в этом море плыл кораблик. На корабле виднелась чья-то фигура. Человек звал её, размахивая руками, и Юля хотела добраться до него, но никак не могла. Во сне почему-то казалось очень важным попасть на этот корабль и обнять того человека. Она не понимала, кто это и почему ей непременно нужно к нему, но хотела этого до слёз.
Но море было таким огромным, таким страшным... и она не смогла заставить себя броситься в воду и плыть.
Юля проснулась в слезах и долго не могла унять сердцебиение.
Полежала в тишине, прислушиваясь к маминому дыханию, поскрипыванию старых половиц, шорохам из комнаты, где спали гости. Потом поднялась и тихонько пошла на кухню. Выудила из пакета печенье, стараясь не шуршать упаковкой, и не сколько ела, сколько ломала его в ожидании, пока проснутся остальные.
Потом день закрутился-завертелся, и Юля с радостью погрузилась в текущие заботы до самого торжества, назначенного на семь вечера в столовой университета, где преподавал муж тёти Тамары.
Тётя Тамара всегда любила размах: на столах красовались пышные сине-белые скатерти, стояли высокие вазы с живыми цветами и многочисленные тарелки с нарезками, блюда с салатами и бутылки, а место именинницы украшала арка из синих и белых шаров. Да уж, тётя Тамара основательно подготовилась к торжеству!
В столовой собралось около полусотни человек. Юлино появление впечатлило всех, и, кажется, первые полчаса гости только и делали, что обсуждали её новую причёску, платье, кольца и всё прочее.
Но вскоре гости переключились на юбиляршу, красующуюся в тёмно-синем платье, которое, по словам тёти Люды, Тамару полнит, а с точки зрения бабы Зои, — мертвит, придавая коже синюшность. От пересудов гостей то и дело отвлекала ведущая с шумными конкурсами, громкими тостами и пронзительными песнями.
За Юлей взялись ухаживать соседи по столу. Слева от неё сидел дядюшка, старательно подливающий ей то кисель из кувшина, то вино и подкладывающий салаты, курочку, колбаску. Он сыпал комплиментами и настаивал на том, что “Юленьке надо кушать, потому что хорошей женщины должно быть много!” Она улыбалась и пробовала всё, но по чуть-чуть.
Справа от Юли сидел какой-то юный молодой человек с жиденькими усиками, которого её красное платье и алое каре просто очаровали. Он сначала долго пристально смотрел на неё, а потом начал показывать ей фотографии папиной машины и дачи. И всеми силами намекал на то, что было бы неплохо съездить туда вдвоём вместо этого тупого юбилея. Юльке было смешно.
Ни на какие дачи она, конечно, не собиралась. Она хотела просто отсидеть, сколько положено, и уехать обратно. Родственники с их разговорами отвлекали от ненужных мыслей. Можно было непринуждённо болтать глупости, пить кисель и есть — готовили тут, как ни странно, очень вкусно. И не думать ни о ночи на стройке, ни о дорогих отелях и шикарных машинах, ни о поцелуях... Ни о чём, что напоминало бы ей о... нет, ни о ком.
После поздравлений и конкурсов начались танцы. Юлька танцевать не умела и не любила. И не выпила столько, сколько надо, чтобы отплясывать, не думая о своём умении.
Зато остальные гости веселились и танцевали до упаду.
К ней под грохочущую музыку подбежали тётя Люда и дядя Толя и начали кричать:
— Давай танцевать, Юлечка! Вот тебе и кавалер! — дядя Толя вытолкнул вперёд смущённого парнишку в очках. — Танцуй, Дениска! Такая девка тут одна! Эх!
Дядя с тётей уплясали дальше, а незнакомый Юле Денис поправил очки и пробормотал извинения.
— Ничего страшного, — покачала головой девушка.