Но разрушение этой иллюзии и вполовину не причинило столько боли, сколько предательство Александра. Внутри все кипело и кровоточило, и Зинаиде невольно представлялось, как она задушит Измайлову голыми руками… Нет, это невозможно! Приворожила она, что ли, великого князя?
Неожиданная догадка заставила Зинаиду прикусить указательный палец, как она всегда делала в сильном волнении. Перстень! Бабка у девчонки, кажется, родом с Урала. Уральские малахиты… ох, непростые камни. Может быть, ни в одном другом нет столько волшебства… Неужели Елизавета Измайлова…
Вошедший слуга доложил о прибытии Петра Матвеевича Чалого.
Глава 5. Лебяжья роща
Несмотря на воскресный день и позднюю литургию, в Преображенском храме, что в Лебяжьей роще, прихожан было немного. Этот храм был самым удаленным от сердца столицы, и только жители ее восточной окраины собирались в нем по воскресениям и праздникам.
Лиза эту церковь очень любила. Маленькая, деревянная без позолоты, со скромным иконостасом… Икон здесь немного, но все большие, старинные и совершенно неотмирные. Лиза любила молиться, глядя на потемневшие от времени и при этом такие светлые лики… Но сегодня молитва не шла. Совсем.
Да и как тут молиться, когда в самом темном углу храма стоит великий князь — и глаз с нее не сводит? Лиза зарекалась, что ни разу больше не обернется. Но оборачивалась — и видела его взгляд… отводила глаза, и все равно его чувствовала. Но разве так можно? Разве за этим ходят в храм? Как он только может…
Она была сама не своя с того бала. Вообще-то неприятности начались еще раньше, когда, удобно устроившись рядом с дочерью в выездном экипаже, Алексей Никитич негромко поинтересовался, как в ее ушках и на пальчике оказались украшения его матери, хранившиеся запертыми в столе.
Лизе стало досадно. Сам однажды при ней убрал шкатулку в потайной ящик, и теперь считает, что дочь глупая, не могла до нее добраться? И почему вообще прячет все эти прелестные вещицы, они же ее, Лизины, по праву! Из-за этой, возможно, несправедливой досады, а еще чтобы не выдавать Яшку, познакомившего ее с отмычками, Лиза и ответила, придавая голосу как можно больше загадочности:
— Может быть, малахиты сами нашли меня…
К ее большому удивлению, отец слова в ответ не произнес, но задумался и как будто помрачнел. А она огорчилась.
Но на балу Лиза забыла об этом разговоре. Все произошло как в цветном, раззолоченном воображением сне. Бальная зала сверкала, музыка, казалось, благоухала — такой она была цветочно-воздушной. Великий князь вел Лизу в вальсе, а в ней что-то взыграло, как от вина, — словно даже чужое, не ее… а он смотрел… смотрел… вот как сейчас. Тогда ей было весело, светло, словно в сказке с придуманными чудесами. У князя Александра глаза такие… бархатные, и он был так мил с ней! Но Лиза думала, что все это останется там, в сказке, а за порогом графского дома — развеется как дым.
Она и не жалела на следующий день о том, что все прошло. Но Александр неожиданно ей написал. И теперь искал встречи…
А Лиза рассердилась. Она не была честолюбивой, тем более не желала стать темой для пересудов. Хотя этого уже не избежать. Достаточно! Ни одним взглядом, ни одним движением она больше его не поощрит.
Девушка демонстративно отвернулась от великого князя… чтобы найти новый повод отвлечься от икон. В противоположной стороне храма стоял мужчина в черном длиннополом, наглухо застегнутом сюртуке. В руке он держал шляпу. Темные блестящие волосы, тщательно расчесанные на косой пробор, падали на лоб густой волной. На этом молодом человеке девушка невольно задержала взгляд — слишком уж, как-то резко он был красив, казалось, еще чуть-чуть посмотришь — глаза заболят. Лиза поскорее отвернулась. Вот напасть-то, и не помолишься спокойно.
Наконец-то вынесли крест для целования. Служба завершилась. Алексей Никитич и Лиза вместе с другими богомольцами неспешно направились к выходу из церкви. В притворе великий князь поравнялся с девушкой в том миг, когда она оказалась позади отца, и шепнул ей:
— Где я могу теперь увидеть вас?
— Это невозможно, — ответила она холодно и поспешила поскорее выйти из храма вслед за Измайловым. К ее радости, Александр Константинович от них отстал.
Лиза взяла отца под руку. В храм они всегда ходили вместе, пешком, и так же возвращались. Но сначала, по недавно установленной Лизой традиции, следовало прогуляться к Майскому пруду. Лебеди уже вернулись, девушка была в предвкушении и специально захватила хлеба из дома.
Этот апрельский день выдался теплым, погожим. Солнечный и звонкий, весна — сама жизнь — наконец-то восторжествовала над затянувшимися холодами. Древняя, просторная Лебяжья роща на окраине Москвы — место благонравных дневных прогулок… впрочем, москвичи не слишком-то в нее углублялись. Ведь с пугающим упорством разносились слухи об облюбовавшем рощу ночном разгуле и разбое, о тайных поединках, и кто знает, с чем можно невольно столкнуться даже днем…. Но сегодня, благодаря славному деньку, о таком думать вовсе не хотелось.