«У этих сказок есть повторяющийся мотив, не находишь?», задумчиво прокомментировала Доктор, когда Алиса уже залезла в спальный мешок.
«У всех сказок повторяющийся мотив! Чтобы всё закончилось хорошо», заявила Плясунья. «Иначе их было бы неинтересно слушать!»
«Я не о том. Огненное море и падающая звезда. Дракон и копьё-молния… Какая-то ужасная катастрофа в древние времена – и сила с небес, остановившая её. Может, это и есть то, что Лайхе называет тенями от облаков на склонах гор. Память о чём-то, реально случившемся в древности…»
«И что мне с того?», устало спросила Алиса, уже погружавшаяся в дрёму.
«Да ничего. Просто я бы на твоём месте внимательней приглядывалась ко всему и думала бы дважды. Может, намёки на твоё… наше прошлое точно так же прячутся в мелочах».
***
…Алиса проснулась от того, что кто-то тормошил её за плечо. Девушка приподнялась, и в зыбких отсветах углей жаровни различила испуганно сверкающие глаза Милашки.
– Алиса! – прошептала подруга. – Выйди, п-погляди! Там такое…
– Что? Скальный кот?
– Не знаю!
Спали все одетыми и в мешках, поэтому Алиса почти сразу выбралась из палатки. Вокруг раскинулся горный пейзаж, залитый лунным серебром; морщины низин и ущелий казались вырезанными из тьмы.
– Вон, с-смотри!
Алиса проследила за дрожащим пальцем Милашки, присмотрелась – и вздрогнула. Нет, подруге не почудилось. Далеко-далеко, по ту сторону ущелья, по горному склону медленно двигалась чёрная тень. Ночь и расстояние скрадывали черты, но в самих движениях существа (существа ли?) было что-то жуткое, вызывающее смутные, но неприятные ассоциации. Подруги тревожно следили в четыре глаза, и всё же упустили момент, когда неведомый ночной гость дополз до вершины горной гряды и скрылся из виду.
– Что это б-было?
– Понятия не имею… Но оно, кажется, здоровенное – не меньше Грома. Может, какой-то горный хищник?
– Может… Но д-до чего же жуткий!
– А ты рассмотрела?
– Нет, но п-поэтому и страшно! А если это как её… Лайхе рассказывал… баракабама?
– Аракабора, – улыбнувшись, поправила Алиса. – Успокойся. Что бы это ни было, оно сюда не доберётся! – в эту минуту она сама очень хотела верить в свои слова. – Иди в палатку, отдохни: я до утра покараулю.
– Нет! Я боюсь!
– Почему? Ты же там не одна будешь!
– Да, но тогда я буду б-бояться, что ты теперь тут одна!
– Ну, ладно, садись. Будем вместе бдеть… бдить… не знаю, как правильно! – со смешком закончила Алиса.
Девушки уселись рядом, прижавшись плечами. Над головой мерцало звёздное небо. Такое же, как и над столицей, и над степями, по которым совсем недавно они ехали на «Икаре», покачиваясь на ухабах, как на волнах настоящего моря… Как уютно было в кают-компании под абажуром!
– Как думаешь, что там с «Икаром»? – нарушила молчание Милашка.
– Да что с ним будет? Стоит, ждёт нас. Петрович за ним присмотрит до нашего возвращения. Ему же лучше всех: можно сколько угодно чинить, и никто не мешает, и ехать не надо. Может, и сейчас опять с мотором возится.
– Скучно ему, наверное…
– Да ну! С ним же машинные крохи!
– Это точно. Вот чудик! – Милашка рассмеялась. Алиса с облегчением покосилась на подругу, радуясь, что снова слышит её смех. В последние дни младшая служащая была какой-то тихой, то и дело впадала в задумчивость и подолгу молчала. Конечно, стоит представить, как ударила по ней потеря жетона!
Милашка завозилась, поудобней прислонившись к плечу Алисы; черноволосая девушка лишь улыбнулась. Вдвоём они молча любовались горными хребтами, в лунном свете похожими на застывшие гребни волн. Алиса мимоходом подумала, что никогда в жизни ещё не видела настоящего моря – лишь на одной из фотографий, что показывал ей доктор в больнице...
– Слушай, Милашка, а ты на море бывала?
– Нет. Но всегда очень хотела. Куда-нибудь на запад, в Белла-Тальянку или Эль-Барвисто. Говорят, там очень здорово: тропические леса, всюду зелень, морской ветер. И море, такое красивое! Там и пляжи есть, песчаные в основном – но и каменистые тоже, где песок в суставы не забьётся, и на солнышке поваляться можно. Некоторые в море даже плавают, говорят: представляешь, какие сумасшедшие? Зато после купания – в ванну с маслом, а потом на солнышке растянуться: благодать!