>>Девять ноль восемь
– Твоё-то какое собачье дело?
>>Девять ноль шесть
– ...За Конфедерацию и свободу! Да, то были герои. Не наивные, гари не нюхавшие ребятишки, которые подобрали их знамёна и размахивали ими, не зная цены лозунгов и флагов. Пока вы их не перебили в семнадцатом и не спалили их дома во время Усмирения! По наущению этого бешеного волка Рейнхарда, господина Железного Кан…
>>Девять ноль два
– Да просто так. Эти ваши пирофоры, пульки горючие… Так это ты, значит, из такой красивой рогатки ими пулялся, да, стрелок?
>>Восемь пятьдесят девять
– Заткнись! – выйдя из себя, завопила госпожа Директор. Забывшись, она отшвырнула стопорный ключ и шагнула к капитану, сжав кулаки. – Заткнись, ты, подонок, не смей!..
– ТАК ЭТО ТЫ ПАЦАНА ПОДСТРЕЛИЛ?! – взревел Лайхе во всю гневную мощь глотки, перекрыв визг Директора. И прямо с места бросился на солдата.
Загорец по-своему использовал время, выигранное для них Роджером. Пока Алиса и Йон возились с резцом, Лайхе всего лишь незаметно переменил позу, подобрав под себя здоровую ногу и упершись подошвой и каблуком в пол и стенку пещеры… И в нужный момент нога эта распрямилась со всей силой, как могучая пружина – и швырнула тело проводника вперёд в прыжке.
О, это был прыжок истинного горного хищника. Даже связанные руки не помешали загорцу. Плечом он врезался в грудь стрелка, отбросив того на несколько шагов назад. Прямо к краю уступа.
Солдат судорожно замахал руками, почувствовав за спиной бездну. И мог бы удержаться – но навалившийся на него Лайхе откинул голову и что было сил врезал врагу лбом в лицо. Стрелок запрокинулся, утратив равновесие… И вместе с проводником сорвался в пропасть.
>>Восемь сорок восемь
Все, разом замолкнув, обернулись ко входу. А потом несколько солдат кинулись к обрыву, подступили к краю, заглядывая вниз.
«Умер-таки в падении», промелькнуло в голове у опешившей Алисы. «Как настоящий загорец…»
Она ещё думала, а тело уже действовало само. Вставало на ноги, сбрасывая с рук разрезанные путы, перехватывало резец в нижний хват, делало шаг вперёд – и, размахнувшись, всаживало резец в плечевое сочленение солдата с шкуродёром, стоявшего к ней спиной. Пока тот разворачивался, Алиса выдернула из его руки оружие, взмахнула им, как дубинкой, и двинула солдата сдвоенными лезвиями по голове.
>>Восемь тридцать два
Госпожа Директор обернулась, открыв рот для крика. Кто-то из солдат поднял рогатку, натягивая тетиву, и Алиса уже вперёд разума напряглась, чтобы броситься с траектории выстрела…
И вдруг что-то серебристое, сверкающее, располосовало воздух. Секунду спустя по ушам всех присутствующих полоснул пронзительный, механический визг – а солдат с рогаткой уже уронил руки и завалился набок. Спиленная голова, слетев с пенька шеи, откатилась в другую сторону.
Огромный силуэт рухнул на уступ среди канцелярских, спрыгнув со склона над входом в пещеру. Лишь один миг Алиса видела его в неподвижности, но этого мига хватило ей, чтобы запечатлеть увиденное в памяти на всю жизнь.
Паук. Или что-то вроде того. Скорее, кошмарный сон лягуха, объевшегося на ночь пауков – и наслушавшегося историй о том, как кого-то искалечило оборудованием на заводе.
– Святы пчёлы! – рыкнул Гром, отползая на заду. И впервые в голосе мишки Алисе послышался искренний ужас.
Оно было не так уж велико, но вид его поражал и ужасал. И тело, и расставленные в разные стороны изогнутые лапы (сколько их было, Алиса сосчитать не успела) – всё было сплетено из стальных и бронзовых тяг, перевитых полос металла, сочленено шарнирами, густо увито пучками проводов и трубок, спутанных в клубки, внутри которых тоже скрывались какие-то детали. Батареи, карбюраторы, торчащие свечи… а может, и не они, девушка не разбиралась во всей этой премудрости, с которой так любил возиться на привалах Петрович. Она лишь разглядела в путанице шлангов и кабелей бочонок-аккумулятор от пневмобиля, да не один и не два.
А ещё – несколько воздетых кверху лап чудовища оканчивались инструментами. Вращающимся диском пилы, свёрлами, когтями резцов… И спустя миг всё это обрушилось на солдат.
Визг, скрежет и треск разрушения смешались с воплями. Чудовище двигалось даже не по-паучьи: если бы Алиса разбиралась в животных – решила бы, что в его бросках и выпадах есть что-то от паука, и от змеи, и от богомола, и даже от атакующей крысы. И при этом оно не изображало никакое конкретное существо. Оно было собой – воплощённым механическим убийством.