Медведь пристально оглядел обеих пассажирок, склонив набок голову, будто заранее разочарованный в них.
– Ненавижу, когда ты так говоришь… капитан, – пробурчал он. – Что ж, барышни, так тому и быть. Добро пожаловать на «Икар»!
Гром отступил в сторону и сделал приглашающий жест лапой. И лишь теперь девушки обратили внимание на транспорт, припаркованный позади него.
Автобус. Но от того кургузого старичка, что вёз их в Нижний Город, «Икар» отличался, как термоплан Канцелярии – от ярмарочного воздушного шарика на нитке!
Выкрашенный в потускневшие белый и красный цвета, автобус был огромным, трёхъярусным; два верхних «этажа» имели окна, нижний же был обшит бронёй. Громадные, по плечо Алисе, могучие колёса оплетены цепями. Задние колёса, вынесенные в стороны для остойчивости, сверху закрывали броневые кожухи. С бортов автобуса свисали сетки, набитые тюками, ящиками и бочонками.
А из крыши, ограждённой перилами, выступала мачта с реем, в паутине снастей и в коконах свёрнутых парусов. На самой верхушке мачты трепыхался на ветру полосатый флюгер-чулок.
Пока изумлённые девушки, задрав головы, рассматривали флюгер, капитан Роджер подошёл к передней части автобуса. Радиаторная решётка меж громоздких фар-прожекторов была поднята, и наружу из внутренностей машины торчали чьи-то ноги в засаленных штанах с накладными карманами.
– Эгей! Петрович! – Роджер постучал по борту. – Внешний мир вызывает Петровича, приём! Какие новости?
– Жить можно, капитан! – бодро ответил изнутри голос, гулко усиленный нутром автобуса. – Правда, как долго – не поручусь! Поизносился старичок наш, ему б кишочки почистить, да сердечко перебрать.
– Пора отчаливать. Мы готовы?
– Ну-у, вообще-то… Пневмошланги подпускают, двери заклинит, того и гляди. Манжеты уплотнительные поистёрлись, менять надо. Свечи запальные устарели. Маслопровод прочистить, пружины сцепления поставить новые – старые уже ни к…
– Петрович, нам срочно пора.
– Тогда всё в порядке, к отправленью готовы! – доложил Петрович, выбравшись наружу и распрямившись. Но даже так ростом он оказался меньше Милашки – маленький, сутулый старик-кукла. Именно старик: потемневшее и обшарпанное лицо покрывала паутина светлых трещинок, пышная белая борода (впрочем, сейчас перепачканная мазутом) топорщилась кустом. Из бороды выглядывал внушительный, чёрный от сажи нос, над которым весело блестели маленькие голубые глаза. Седые волосы лохмами торчали по бокам лысины – впрочем, старик тут же достал откуда-то мятый картуз, похлопал им о штанину и нахлобучил на голову.
– Что ж, позвольте представить вам «Икар», самый быстроходный сухопутный корабль от Приболотья до Ползущих Лесов! – весело заявил Роджер. – И, конечно, его верную команду. Роджер Витриоль, капитан и ваш покорный слуга, – он козырнул, приставив два пальца ко лбу.
– Гром, – пробурчал медведь, не глядя на пассажирок.
– Громобой Пламенный-Сокрушитель-Врагов, – уточнил капитан. – Старший помощник, парусный мастер и командир абордажной команды. Ну и, собственно, абордажная команда в едином лице.
– Я же просил не называть меня так! – гневно рыкнул медведь. – Просто «Гром», сколько можно повторять!
– А я уже говорил: я оставлю свои «глупости» ровно тогда, когда ты оставишь свои, – бесстрастно парировал капитан. – Не пугайтесь, девушки, он просто очень скромен. И, наконец – наш бортмеханик и штатный чудотворец, сударь Жестянкин!
– Можно просто «Петрович». Здрасьте, барышни, – Жестянкин-Петрович любезно приподнял картуз над головой. Казалось, что на месте ему спокойно не стоится: он перетаптывался, всё время шарил по карманам и шевелил пальцами, будто что-то закручивая и перебирая. Ему явно не терпелось скорее вернуться к работе. В общем, Алисе Петрович напоминал большого, перемазанного в мазуте старого паука, только и ждущего, чтобы заползти обратно в уютную нору моторного отсека.
– Что ж, с формальностями закончили. Петрович, баки заправлены?
– Под крышечку, капитан!
– Гром, старик, что у нас с ветром?
– Северо-восточный, – определил медведь, взглянув на флюгер. – Лучше было б дождаться рассвета, но раз уж поджимает – пойдём правым галсом, вест-норд-вест; а поутру ляжем на курс.