– Это тот мифический незримый монстр из Пустого Города, который якобы охотится на кукол? – подняла бровь Директор. – Мы, помнится, одно время разбирали эту тему. Городской фольклор. На треть страх перед бандами дефов, на треть память о злодеяниях Кипятка, остальное – обычные суеверия, которые всегда возникают вокруг заброшенных городов и прочих более не жилых мест.
Джагго разумно промолчал и не стал развивать тему. Пустой Город поныне был большим пятном не только на карте, но и на репутации Канцелярии, у которой не хватало ни штатов, ни времени на полное изучение и очистку заброшенного района, покореженного войной, а потом ещё и тронутого Мглой. В своё время там без следа пропали несколько канцелярских поисковых отрядов, и как знать, что с ними стало – были растерзаны дефами, провалились в катакомбы, а то и попались какому-нибудь взаправдашнему Ночному Пильщику…
– Винокват, госпожа Директор. Это всё разговор с Лаврием: парень, кважется, помешался. Квагда его нашли, он стоял на кваленях перед той квартиной на стене, квак перед статуей в храме! Ну… лежал, точнее, от коленей-то ничего не осталось.
– Да, картина. Это ещё интереснее. Похоже, два наших свежих дела связаны друг с другом. Взгляни-ка сюда.
Директор придвинула к Джагго фотографию выцарапанного на стене портрета спящей длинноволосой девушки со скрещёнными руками. А потом достала из папки лист бумаги с карандашным рисунком и положила рядом. Джагго пригляделся – и потрясённо икнул, раздув зоб:
– Квак?.. Что это?
– Это портрет той больничной беглянки, составленный по описаниям очевидцев, – жестко сказала госпожа Директор.
И, глядя ей в глаза, Джагго почувствовал нечто вроде благоговения. Он никогда не изменял идеалам своих сородичей и не верил в превосходство механической жизни над подлинной… Но сейчас понимал: чтобы вытерпеть такое, не впав в суеверие и мистический страх – нужны холодный кристаллический разум и поршневое сердце куклы. И стальная воля, как у госпожи Директора.
С карандашного портрета на лягуха смотрела та же длинноволосая девушка с чёлкой, лицо которой неведомый убийца вырезал на стене.
ГЛАВА 19: ДЕВОЧКА ПОД НОМЕРОМ "52"
Как водится, ремонт затянулся на весь день. Устранение одной поломки выявило пару новых, а когда с ними было покончено – оказалось, что вот прямо сейчас нужно ещё заменить то, проверить сё, и вообще, чудо, что автобус ещё не развалился на ходу!..
Пока Петрович возился с кораблём, капитан с Громом устроили вылазку в степь и собрали все мало-мальски годные трофеи, оставшиеся от погибших туманников. Когда «Икар» наконец-то встал на колёса, готовый продолжить путь – над степью уже сгущались сумерки.
– Отбой. Выезжаем завтра, на рассвете, – распорядился Роджер. – До утра выставим караул: Гром, дежуришь до часу ночи, потом я тебя сменю. Барышни, идите-ка по койкам.
Последние слова он произнёс нейтральным тоном, искоса взглянув на Алису. Та, сидевшая с понурым видом в траве у переднего колеса, молча поднялась и побрела в автобус.
– Петрович, ты закончил шаманить?
– Во всех смыслах, капитан, – отозвался Жестянкин. Он как раз заканчивал плести страховидную фигурку-оберег. Прядь степной травы, обрывки проводов, шестерёнка и несколько винтиков из тел павших туманников… Управившись с работой, механик протянул рукоделие капитану.
Роджер повертел уродца в руках, и остался доволен. Вот так; готов ещё один талисман на лобовое стекло «Икара». Пусть ещё одна беда, обошедшая корабль и экипаж стороной, больше не вернётся никогда...
Оставшись один снаружи, Гром сложил в кучу наломанные ветки кустарника, достал зажигалку, и вскоре неподалёку от автобуса разгорелся костёр. Медведь присел у огня, накинув на плечи плащ и положив на колени боевой молот. Будет чем встретить гостей, если какой-нибудь из туманников всё же выжил и ночью подползёт к костру.
Плащ Гром обычно надевал лишь в городах, среди окружающих. Не ради удобства, а затем, чтобы никому не показывать своих нательных узоров. С тех пор, как он посрамил честь клана – мишка считал себя более недостойным их носить. Но сегодня он накинул его, чтобы уберечься от ночной сырости. Вдобавок, так и не собрался зашить прореху в боку от бумеранга: не ровен час, в набивку заползёт какая-нибудь степная пакость. Надо будет завтра попросить Алису…
В ночи скрипнула дверь автобуса, а потом до медведя донеслись тихие шаги. В круг света от костра вошла Милашка. Обхватив себя за плечи, девушка робко смотрела на медведя.
– Что такое? Услышала чего?
– Гром… М-можно, я с вами?
– Ну, если хочешь.
Милашка осторожно присела рядом с костром.