ГЛАВА 22: ТИХИЙ ВЕЧЕР
…Спустя сто минут фильма жёлуди в пакетах остались почти нетронутыми. Забыв о вкусняшках, вся подавшись вперёд, Алиса с замиранием сердца следила за трагедией отважного Капитана. Героя, сражавшегося за свою страну – и преданного ей, нашедшего и потерявшего любовь и дружбу, открывшего неведомые края и обретшего славу в обмен на счастье и покой…
И вот уже шли последние минуты, и «Парсифида» уходила прямым курсом в неведомые, ледяные северные моря. А Капитан – бесстрашный герой, в одиночку разбивший северных ледовитых меховых лягухов, успевший прийти на помощь гибнущему судну, спасти пассажиров и переправить их на встречный корабль – теперь недвижимо застыл у руля. Ибо пальцы его намертво примёрзли к штурвалу; и никто не пришёл на помощь тому, кто всегда спасал других. Один на обледеневшем паруснике, он вёл свой корабль в последнее плавание.
– На корабле… критическая ситуация… – в забытьи бормотал Капитан сквозь вой вьюги. Разум его уже сковывал безжалостный лёд, мозговые кристаллы угасали. – Команда сократилась почти втрое… Включить сигнальные огни! Задраить люки! Заткнуть выхлопное отверстие! Очистить дно от моллюсков!.. Поднять якоря!
А сквозь эту душераздирающую картину под грустную музыку проступали виды счастливого прошлого, грезившиеся Капитану в его последний час. Солнечный Лос-Пальмос, беломраморные дворцы, кружащиеся в танце пары. И гордый флаг Республики, бьющийся на мачте на фоне солнца… Всё то, что он любил – и что навеки оставил позади ради мечты.
– Удивительный холод… для этих широт, – шевельнулись заиндевелые губы Капитана. – Набросьте… шинель…
И это были последние его слова.
«Парсифида» уходила навстречу льдам и северному сиянию в полярную ночь. Снасти поросли сосульками, палубу замело поземкой. И у штурвала – несломленный и не павший, с навеки застывшей улыбкой на лице – замер в вечном плену холода Капитан Белый Снег.
Экран почернел, и по нему поплыли титры. На их фоне в зале поднялись чёрные фигуры – и загремели аплодисменты. Алиса, уронив пакет, хлопала изо всех сил. Милашка рядом не отставала: глаза и щёки её в отсветах экрана блестели от слёз.
– …Чудесный фильм, – призналась Алиса, когда вышли из театра. Утерев щёку, она с удивлением поняла, что тоже плакала. Интересно, почему такое случается, если слёзы нужны кукольному телу лишь для промывания глаз? (В каюте автобуса она почитывала украденный механатомический атлас).
– Неплох, хотя кое-какие неточности есть, – заметил Роджер. – Мичман во флоте Второй Республики был низшим званием, не то, что у нас. И армия их никогда не…
– Роджер, не надо, пожалуйста, – попросила Алиса. Капитан покладисто умолк.
День клонился к вечеру. Дубовые кроны позолотило закатным солнцем; в небе реяли громады облаков. Завтрашний день обещал быть ненастным.
По пути в Гавань Роджеру пришла в голову ещё одна идея. Они зашли в дверь под вывеской «Визиосалон», где для публики крутили визиофонные фильмы, и заплатили за «приватный просмотр». (Роджер ловко изобразил из себя клиента, опершись локтем на стойку и фамильярно потребовав «чего-нибудь остренького, гас-спада!»). Их провели в маленькую комнатушку с четырьмя стульями, визиофоном и экраном на стене.
– Если любите пощекотать нервы, граждане – это то, что нужно! Не бойтесь, всё анонимно и тайно! – с похабным хихиканьем сообщил оператор, заряжая в визиофон цилиндр с фильмом.
Какую жуть или гадость им собирались показать, и чем вообще развлекались порочные куклы, Алиса не хотела знать – и не узнала. Оставшись одни, друзья сразу выключили и разрядили визиофон. И вставили в гнездо цилиндр с ярлыком «АЛИСЕ».
Когда появился отец, девушка смутилась, будто делясь чем-то сокровенным. На протяжении просмотра она косилась на друзей: Роджер и Милашка смотрели на удивление пристально, причём младшая служащая даже подалась вперёд, широко раскрыв глаза и скомкав в пальцах подол юбки.
– Давай ещё раз, – севшим голосом потребовала она, как только запись закончилась. Как ни надеялась Алиса, на исправном аппарате помех не стало меньше.
Они просмотрели запись трижды. Наконец экран погас, оставив их в полумраке. Алиса повернулась к спутникам:
– Ну, теперь вы верите?
– Я с самого начала верил, – сказал Роджер озадаченно. – Но послушай, тут такое дело…