Закончив свою тираду, она наконец вышла из комнаты и закрыла за собой дверь на засов.
– Если вздумаешь кричать, я приду и изобью тебя еще сильнее. Так что бесполезно, тебя все равно кроме меня никто не услышит.
Я даже толком не разглядела ее. Женщина была в хиджабе, так что я видела только ее сверкающие злобой и ненавистью черные глаза. Я упала на пол и лежала, так тупо пялясь в потолок. В какую преисподнюю я попала? Я ведь знала, когда глотала таблетки, что это большой грех и Всевышний меня наказал!
В горле пересохло и все тело горит, даже слюны во рту нет, чтоб смочить рот. Провожу языком по губам, чувствую, как они рассохлись и потрескались. Да, у меня же вся одежда мокрая, хватаю за край платья и подношу к губам, пытаясь пропитать их влагой, потом закрываю лицо мокрой тканью и лежу… становится на капельку легче.
Пролежав так без движения час или два, я наконец встаю чтобы посмотреть в окно. Все тело ужасно ломит, каждое движение дается с болью. Подхожу к окну, дергаю за створку решетки, но она наглухо прибита, смотрю через нее и вижу внизу глиняные стены домов, ни окон, ни дверей, ни проходов, ни людей, только стены, бесконечные как лабиринт. Похоже я в высоком здании.
Может меня уже без сознания привезли в дом моего жениха? Но как-то это не вяжется с моим предположением. Эта сумасшедшая женщина кричала о какой-то сироте, с которой я, якобы, хотела сбежать. Что за бред?! От непонимания что происходит и от отчаяния я хочу плакать, но в глазах сухо и чувствую жжение, как после сильного дыма.
Наконец немного успокоившись и придя в себя, я осматриваю комнату. Она небольшая, и ее убранство очень аскетичное. Одна деревянная кровать без изголовья, стоит у стены, постельное белье из грубой ткани, но чистое. На противоположной стене – сундук. У дальней стены стоит то ли стол то ли скамейка. В комнате всего одно окно. Вот и все, ну и на полу лежит что-то вроде килима. Но потолки очень высокие, метра четыре, если не больше, и окна тоже высокие с арочным проемом. Это не обычный дом. Не те масштабы.
Уже вечереет, я сижу в страхе и жду, что скоро придет эта женщина и сделает со мной что-то очень плохое. Я это кожей чувствую. От нее исходила не просто злость, за какой-то проступок, а чистая ненависть.
Боль в голове и теле немного стихла, притупилась, на фоне страха, который буквально проник в каждую клеточку моего тела. И чем больше отступает боль, тем сильнее накатывает ужас от предстоящей неизвестности.
Вот уже послышались шаги. Я сижу на кровати вжавшись в стену. Зажмуриваю глаза и слышу, как открывается засов на двери. Она уже не кричит, но от этого не становится легче. Женщина стремительно подходит ко мне больно хватает меня за одно плечо твердыми и цепкими пальцами, стаскивает с кровати и тащит за собой вон из комнаты. Она тащит меня по полутемным, бесконечным, узким коридорам, спускаемся по лестнице, и похоже выходим в какой-то задний дворик. Вокруг высокие глиняные стены, ни одного окошка, и по центру этого глухого дворика стоит небольшой деревянный столб. Женщина хватает меня за руки, и туго связывает запястья. Жесткая джутовая веревка впивается в руки так сильно, что кисть вздувается от прилившей крови. Потом она поднимает мои руки и привязывает лицом к этому столбу за запястья. Снимает привязанный у нее на поясе кожаный хлыст с кисточками и начинает молча избивать меня с диким остервенением. Где-то на десятом ударе я проваливаюсь в небытие.
Из небытия меня возвращает женский голос, но уже другой, тихий и настороженный:
– Она живая? Толкни ее может давно мертвая…
Я с трудом приоткрываю один глаз и вижу перед собой трясущуюся на ветру травинку, торчащую из засохшей потрескавшейся земли. Второй глаз не открывается. Похоже я ослепла на один глаз, потому что кажется, что веки намертво прилипли друг к другу. Кто-то осторожно трогает меня за плечо.
– Может нищенка какая…или воровка, хотела что-то украсть и ее поймали, – делает предположение женский голос.
– Живая вроде…несчастная…кто же ее так?.. – отвечает ей мужской пожилой голос.
– Эй, эй…девушка, – меня снова трясут за плечо.
Я хочу ответить, но язык во рту совсем не шевелится, я просто выдыхаю воздух и беззвучно шевелю губами как рыба. И снова погружаюсь в небытие.
Неожиданное спасение
Я родилась в очень богатой семье. У моего отца есть несколько жен. Моя мама умерла при вторых родах, когда мне было пять лет. Я живу с отцом и многочисленной прислугой. Другие жены отца живут в своих домах. У отца кроме меня есть и другие дети. Мои сестры и братья.