Проснулась я от сильного желания в туалет по-маленькому. Никого вокруг не было. Я хотела встать но любое движение вызывало жгучую боль.
– Помогите! – позвала я женщину, – Мне надо…пожалуйста…, – дальше я уже ничего не могла поделать и слезы сами покатились из глаз. Я почувствовала, как по внутренней стороне бедра потекла теплая струйка мочи прямо под меня и я не в силах была ее остановить. О, Боже! Я лежала в луже собственной мочи и рыдала от бессилия и унижения.
Не знаю сколько прошло времени, я просто лежала и всхлипывала, мои плечи непроизвольно вздрагивали, как у ребенка который очень долго плакал.
Наконец услышала голоса моих спасителей. Они вернулись с ветками, завернутыми в мешковину. Она увидела в каком я состоянии и сразу подошла ко мне.
– Простите, я не смогла сдержаться, мне так жаль.., – я снова разрыдалась.
– Ничего, ничего, дочка, сейчас я уберу, и постелю другое, – успокаивала меня женщина. Осторожно приподняв меня, она тихонько вытащила из-под меня коврик, на котором я лежала и подсунула другой.
– На попей, – она поднесла фляжку к моим губам. Я сделала несколько жадных глотков и ощутила весь путь прохладной водички от горла вниз по пищеводу до желудка.
– Мне надо твои раны обработать. Я тебе дам опиум, без него будет больно.
Я послушно отпила несколько глотков.
– Полежи пока подействует, сказала она и занялась своими делами.
Боль стала утихать, и снова наступила умиротворенность. Женщина вернулась с отваром. Она убрала покрывало. Платья на мне не было. Мое тело накрывала только простыня. Он смочила ткань отваром и осторожно отлепила от кожи. Раны затянулись на удивление быстро. Потом дала подсохнуть и снова намазала меня какой-то пахучей мазью.
– Дочка, как твое имя? – спросила она
– Амира, – ответила я…Амира, мое имя Амии-и-и-ра… странно звучит правда? Я никогда об этом не задумывалась…
Женщина смотрела на меня и улыбалась.
– А вас как зовут? – спросила я ее.
– Мактуб, – ответила женщина и улыбнулась. И только сейчас я заметила, что у нее отсутствуют некоторые зубы.
– Ма-ак-туу-уб… – протяжно произнесла я. – Мактуб, какое красивое имя.
– А это ваш муж? Спросила я, кивнув головой в сторону мужчины, который сидел у костра.
– А …Хаджи…хабиби, – улыбнулась снова женщина. Не смотря на отсутствие некоторых зубов, ее улыбка была самой прекрасной.
– Хаджи… – попробовала я на язык имя. Очень красивое. Я вспомнила, что так и не поблагодарила верблюдов. Ладно потом позже…. И снова отключилась.
Мне снился отец. Его лицо было обеспокоенное и осунувшееся, потом рядом с его лицом оказались лица моих сестер, у всех было одинаковое выражение. Лицо отца приблизилось ко мне.
– Амира, дочка…Амира! Ты меня слышишь?
Он улыбался мне, его глаза были влажные, словно он плакал. Потом его лицо пропало и снова появился яркий белый свет и мерный пикающий звук. Глазам было очень больно, поэтому я снова их закрыла, и стало все кроваво-красное, звуки все исчезли, и я провалилась в черноту.
Шок
Проснулась я с адской головной болью и сильной тошнотой. Зато тело уже не так дико болело. Рядом со мной лежала кожаная фляжка, с водой. Кажется, я проспала почти сутки. В поле зрения никого не было, наверное, ушли собирать сухие ветки и верблюжьи какашки для костра.
Руки уже двигались довольно сносно. Я взяла фляжку, открутила пробку и поднесла ко рту. От запаха старой кожи меня замутило, к тому же фляжка оказалась довольной замызганной. Но желание пить пересилило отвращение, и еле сдерживая рвотные позывы, не прикасаясь к горлышку губами я наклонила ее сделала несколько глотков. Вода была прохладная и со странным вкусом.
Я подвигала ногами: ниже колен я ничего не чувствовала. Открыла простынь и с удивлением обнаружила почти полностью затянувшиеся шрамы. Это мазь и впрямь оказалась чудодейственной.
От меня ужасно воняло мочой и мазью, от этого снова замутило. За щеками появился горьковатый вкус подступающей тошноты. Я осторожно потрогала лицо: левая часть все еще болела и была сильно опухшей.
Наконец смогла разглядеть толком окружающую обстановку. Шатер был небольшой и очень старый. Эти люди явно были бедные кочевники. На потертых коврах весь скарб был собран в несколько небольших замызганных мешков. Больше, собственно, ничего и не было. Перед шатром была неглубокая костровая яма.