За бочонком из–под сои, заменяющим столик, сидели на рогожной подстилке сестра и сиделка. Они разговаривали вполголоса, сняв маски и обмахиваясь веерами. Сумико лежала с закрытыми глазами и, прикинувшись спящей, прислушивалась к разговору.
— Вчера уже прилетели первые американцы, — прошептала сестра. — Пока что только врачи и корреспонденты с охраной. Врачи будут изучать, как подействовала бомба. Сегодня видела их у Хидзибаси. Втыкали в землю какие–то тросточки, похожие на градусники. Наверно, выясняли насчет радиации…
— Китано–сан говорил помощнику, — сказала сиделка, — американцы приказали представить им все материалы. Они будут осматривать пострадавших.
— Я слышала… — сестра усмехнулась, — одна американская корреспондентка купила у кого–то кусочек асфальта с маленькими подковками. В момент взрыва асфальт растопился, человека вдавило туда, и он исчез, от него остались только подковки, которые были на каблуках. Подковки совсем маленькие, наверно это был школьник. Корреспондентка повезет этот кусочек асфальта в качестве сувенира и, наверно, повесит у себя дома в гостиной.
Обе замолчали, прислушиваясь к вою собак.
— В соседнюю палатку позавчера ночью опять залезла собака, — сказала сестра, — и чуть–чуть не утащила ребенка. Собаки совсем одичали от голода.
— Китано–сан сперва говорил, что у триста шестой острая форма лейкемии, — произнесла сиделка, — а вчера, после анализа крови, сказал, что ничего не понимает…
Сестра кивнула головой.
— Вряд ли удастся спасти. Надо было сразу делать переливание.
— Уже поздно?
— Пожалуй, поздно. И мы ничего не можем сделать. У нас ничего нет — ни стерильной марли, ни марганцевокислого калия. Даже борной кислоты… Единственное, что сделали, так это прививки против столбняка…
Одна из девочек простонала. Потом сиделка сказала:
— Насчет сто семьдесят седьмой… Китано–сан был уверен, что у нее начнется сразу. Все, кто в центре города получил ожоги, не выживают. Китано–сан говорит, что гамма–лучи…
Обернувшись, сиделка увидела, что Сумико лежит с открытыми глазами и щиплет себе шею. Сиделка подала знак сестре, поднеся руку ко рту. Они перестали разговаривать.
— Я скоро умру? — спросила Сумико.
Сиделка подсела к ней и, обмахивая веером, сказала:
— Ты выздоровеешь. Не о тебе говорят. Спи.
— Обо мне говорили. Я сто семьдесят седьмая… Тетя, а что такое гамма–лучи?
— Спи, спи, это к тебе не относится.
Сумико, закрыв глаза, снова прикинулась спящей, но сестра и сиделка уже больше не говорили. Изредка писали что–то на бумажке и показывали друг другу. Еле слышно заплакала девочка с повязкой на главах. Потом она стала бредить: говорила о белом платке и белой птице. Когда она стихла, сестра прошептала:
— В чем дело? Все в бреду говорят о чем–нибудь белом…
— Я тоже заметила, — сказала сиделка. — Непременно о белых вещах.
Сумико приподняла голову.
— А я тоже?
Сестра улыбнулась:
— Сумитян все время дралась с кем–то и выкрикивала что–то о кукле…
С утра сестра и сиделка стали прибирать в палатке, заштопали дырку на потолке и набросали свежей травы в проходах между цыновками. Сестра даже напудрилась и надела чистый колпак.
На этот раз вместо врача Китано пришел только молодой помощник в сопровождении длинного толстощекого иностранца в военной форме и японца, тоже в иностранной военной форме. Оба были в масках и перчатках, но без халатов.
Сиделка сняла чайник и вазочку с цветами с бочонка из–под сои и поставила его около девочки, у которой вся правая щека была превращена в темнокрасный рубец. Сев на бочонок, толстощекий иностранец прикоснулся рукой в перчатке к лицу девочки, повернул ее голову и подергал за волосы. Потом громко сказал что–то японцу в военной форме, тот перевел:
— Держите под беспрерывным наблюдением. Подробно записывайте все, что произойдет. Как только начнется агония, сразу же сообщите мне.
Помощник врача тихо спросил о чем–то переводчика, тот поговорил с иностранцем и передал его ответ:
— Ничего не надо. Все равно не даст эффекта. Следите за процессом нарушения углеводного обмена. Нас очень интересует характер газообменных сдвигов у наиболее пораженных. Составляйте таблицы… отмечайте кривые венозного и артериальною давления…
Сиделка поставила бочонок около Сумико и сняла с ее плеч халат. Иностранец сел на бочонок и стал разглядывать карту, которую ему дал переводчик.