- Вы не передумали? – без унции искренности в голосе спрашивает Берк.
- Не тяни резину! – ворчу я.
Он улыбается, не показывая зубы. Некоторым людям не удается изобразить на лице ничего, кроме бесстыдства.
- Круг уже закрылся, - мягко проговаривает он. – Четко вырисовывается проход. Все, что остается сделать в завершение, это расширить его еще больше. Но сначала ты должен определиться со своим якорем-привязкой.
- С якорем?
- Это человек, который будет связующим звеном между двумя плоскостями. Без него ты не сможешь вернуться назад. Каждый из вас должен выбрать его.
Сначала я подумываю Гидеона взять на эту роль, но потом устремляю взгляд влево.
- Томас, - говорю я.
Его глаза расширяются. Думаю, он пытается выглядеть польщенным, что выбрали его, но он так сморщивает лицо, словно болит живот.
- Колин Берк, - рядом со мной раздается голос Джестин. И не удивительно.
Томас глотает, делая шаг вперед. Достает из-за пояса свой фальшивый атаме и режет руку лезвием. Очертив полностью запястье, он сдерживает дрожь, пока хлыщет, растекаясь по краям, кровь. Затем вытирает атаме об мантию и возвращает его обратно за пояс. После этого опускает палец в кровь, которая успела набежать в ладонь. Меня накрывает жар, когда он рисует полумесяц на моем лбу, прямо над бровями. Я киваю ему, когда он заканчивает. Рядом с ним стоит Кармел, чьи глаза также широко распахнуты. Они оба были уверены, что я выберу Гидеона. Я тоже думал об этом, пока не открыл рот.
Я поворачиваюсь. Берк и Джестин повторяют за нами. Его кровь сверкает, оказываясь на румяной коже Джестин. Когда она поворачивается ко мне лицом, я борюсь с желанием немедленно ее стереть. Она тяжело сглатывает, пока загораются глаза азартом. Перед неизведанным адреналин выбрасывается в кровь, и наш мир окрашивается в тонко-яркие, непосредственные цвета. Это не похоже на то чувство, когда в моей руке находится атаме, но что-то близкое к этому. По кивку Берка остальные члены Ордена обнажают свои ножи. Кармел стоит на полшага от них, наблюдая, как они проделывают то же самое, что и мы. От муки боли ее глаза суживаются. Затем все, включая Томаса и Берка, возводят руки вверх, позволяя каплям крови достигать пола, забрызгивая бледно-желтую, ассиметрично выложенную мозаикой плитку. Когда брызги отскакивают в разные стороны, пламя свечей внезапно вспыхивает, и энергия в виде потоков волн устремляется к центру круга, высвобождаясь наружу. Я ощущаю ее силу. Она изменяет почву у меня под ногами. Очень трудно описать словами то, что сейчас со мной происходит. Словно земля под нами потихоньку исчезает. Словно в комнате пустеет, и мы теряемся в измерении. И вот теперь мы стоим на том, что нельзя назвать обычной поверхностью.
- Время настало, Кас, - проговаривает Джестин.
- Время, - повторяю я.
- Свою часть работы они выполнили, прокладывая нам путь. Дверь же они не смогут открыть. Это должен сделать ты.
От гребаного стремительного потока магии, проплывающего перед глазами, у меня кружится голова. Оглядываясь по сторонам, я едва могу отличить от остальных Кармел и Гидеона. Под капюшонами их черты лиц почти полностью расплываются. Затем перед глазами так четко вырисовывается Томас, словно тот сияет, и от этого в животе все переворачивается. Я двигаю рукой. Не понимая, что, собственно, творю, я тянусь за атаме, а затем опускаю взгляд на свечи, пламя которых окрашивает оранжевым лезвие.
- Я пойду первая, - сообщает Джестин.
Она стоит вровень со мной, а мое атаме нацелено в ее живот.
- Нет, - я оттаскиваю ее назад, но та хватает меня за плечо.
Я не знал, что именно это они имели в виду. Думал, это сделает Берк. Что будет всего лишь небольшой порез на руке. Не знаю, о чем я думал. Скорее, просто все игнорировал и ничего не хотел. Я делаю еще один шаг назад.