Впереди, в самом конце трюма была капитанская каюта. Обычно в ней обитал начальник корабля. Но только не в этом рейсе. Ассириец разумеется "одолжил" жилплощадь для себя. И горбоносый капитан спал на палубе, вместе с воинами. А четыре бородатых телохранителя по ночам укладывались у двери каюты. Их хозяин никому не доверял, и уж тем более финикийцам, коих он считал презренными торгашами. И вообще, навряд ли он считал за людей хоть кого-то, кроме уроженцев Великой Ассирии.
Ассирийца звали Шамху-Ардиш. Он был доверенным лицом наместника Финикии. Многоопытный воин, полтора десятка лет проведший в беспрерывных походах и знавший военное дело досконально. На данный момент задание у него было простое: оценить укрепления оловянных копий. Можно ли их захватить, а главное — удержать. Все-таки это неблизко. Он задачу выполнил, разведав ситуацию, пока корабль нагружали оловом.
Четверо ассирийских воинов не отставали от него ни на шаг и даже спали, сидя у двери хозяина. По двое прижимались плечами друг к другу и в таком виде коротали ночь. Им было не привыкать. Все четверо телохранителей Шамху-Ардиша были опытными, закаленными в походах воинами. Много лет они воевали под его началом, вместе прошли половину Месопотамии. Не раз спасали ему жизнь в тяжелых сечах. И только этим четверым он полностью доверял. Потому и взял с собой в плавание. Ибо они были преданы своему хозяину беззаветно, аки псы…
Эллес решила, что сидеть в этой вони становится невыносимо. Наверх их не пускали, хотя кормили очень неплохо. Но то что пустая вонючая похлебка, которую приносили гребцам. Хозяин явно не хотел, чтобы его "подарки" похудели. Ну а раз так… надо договариваться! Она позвала Катю на променад.
— Пойдем наверх?
— Идем конечно! Только прогонят ведь?
— Не прогонят…
Поднявшись на палубу, девушки с наслаждением вдохнули свежий морской воздух.
— О да! Вот оно счастье…
Они пошли к борту, настороженно наблюдая за реакцией воинов. Те развалились на палубе и лениво переговаривались о чем-то своем. При виде пленниц оживились и стали пристально их разглядывать. В их глазах явно читалось: "Эх. если бы не этот бородатый упырь…" Катя усмехнулась, глядя на похотливые морды..
— Что, близок локоток, да не укусишь? Отдыхайте, мужички. Сегодня не ваш день…
А все руководство собралось на носу корабля. Мореходы вглядывались вперед и что-то обсуждали. Ассириец обернулся, увидел девушек и бросил им отрывистую шипящую фразу. Капитан корабля тут же перевел:
— Как вы посмели? Идите обратно!
Эллес решительно заявила. — Если мы не будем гулять, то станем плохо выглядеть. И тогда не сможем прельстить взор мужчины.
Услышав перевод, Хозяин выпучил глаза и хотел разразиться гневной тирадой. Но… передумал. Решил, что эта девка права. Месяц в трюме любую красавицу превратит в изможденное чучело. Вряд ли наместник будет рад такому подарку. Он презрительно скривил губы.
— Хорошо, я дозволяю вам остаться.
Пленницы облегченно вздохнули и подойдя к борту, стали жадно вдыхать свежий морской воздух…
А за бортом уже была видна земля. Широкая береговая полоса, заполонившая горизонт. Катя удивленно воскликнула:
— Мы приплыли так быстро?
Но это была конечно не Финикия, а остров Крит. Корабль быстро приближался к берегу, и уже стали различимы какие-то прибрежные постройки, несколько кораблей в порту. А еще дальше — город, явно немалых размеров.
Финикийцы подплыли к порту, затем с корабля были спущены две шлюпки и направились к берегу. Лодки быстро сновали по волнам, с каждой минутой приближаясь к столь вожделенной суше. Мореходы решили пополнить запасы воды и провианта. Дальше до самой Азии остановок уже не предвиделось. Катя с тоской смотрела на прибрежную толчею. Там свобода. Эх, если б она умела плавать! Прыгнули бы в воду и поплыли…
Раздался резкий окрик на шипящем языке. Ассириец обернулся к ним, нахмурил и без того вечно угрюмые брови, и властно показывал рукой на трюм. Понятно, тут тоже не дураки, убежать не дадут. Эллес посмотрела на опечаленную подругу:
— Мы все равно от них уйдем, верь мне! Это не навсегда…
Миновав Крит, корабль направился дальше на восток. Впереди — Финикия, давно раздавленная ассирийским сапогом. Вот уже четвертый день плыли вдоль южного берега Малой Азии. Пройдена большая часть пути. Ничего не предвещало проблем. Но они нежданно появились.
Вдруг резко пропал ветер, наступил полный штиль. Затем далеко на юге горизонт потемнел. По небу надвигалась огромная туча. Вскоре она закрыла солнце, вокруг потемнело. Начались мощные порывы ветра. Все поняли, что идет большая беда — морской ураган.
Капитан велел спустить парус, а гребцам приналечь на весла. Корабль развернули носом к урагану. Подставить волне и ветру борт корабля — значит быть ему перевернутым. Воины и матросы ушли с палубы в трюм. И только капитан остался на своем посту, привязав себя к носовой надстройке. Оттуда он отдавал команды надсмотрщику, а тот командовал гребцами.
Началось ужасное. Раскачиваясь вперед и назад, вправо и влево, корабль поднимался на очередную волну, разрезал ее и зарывался носом. Часть волны попадала на бак, а другая бешено разбивалась о бока судна, рассыпаясь алмазными брызгами. То и дело корабль черпал бортом, и тогда верхушки волн вкатывались на палубу, выливаясь через другой борт.
Небо заволокло темными кучевыми облаками, которые бешено неслись в одном направлении. Мгновенно покажется солнце, обдаст блеском седой океан и вновь скроется под тучами. Ветер ревел, срывая по пути верхушки волн, рассыпающихся серебристой пылью, выл в мачте и потрясал ее, словно негодуя, что встретил препятствие….
Гребцы старались как могли, но очень скоро корабль развернуло и завертело как щепку. А затем понесло к берегу, прямо на скалы…
Берег приближался с пугающей быстротой. И это не было хорошо. Ибо там совершенно не имелось места, где можно пристать. И вдруг раздался сильный треск внизу. Корабль вздрогнул и остановился. Подводная скала! Трюм стало быстро заливать водой.
— Все наверх!
Люди кинулись на палубу. Эллес и Катя вслед за ними. С обеих сторон слышались крики гребцов. Они умоляли их расковать. Но кто этим будет заниматься сейчас…
На корабле имелись две шлюпки. Их стали спускать на воду. Вокруг все качалось, ревело и гудело. Корабль наполнялся водой и оседал все ниже и ниже. Крики снизу уже прекратились. Люди стали прыгать в лодки. В одну сели пятеро ассирийцев, потом капитан и десяток воинов. Остальные воины и моряки стали прыгать в другую. Места на всех не хватало. Началась свалка…
Катя и Эллес, промокшие до нитки, держались за мачту и с тоской смотрели на возню вокруг шлюпок. Понимая, что для них места уж точно не найдется.
Кое-как лодки оттолкнули от борта и они двинулись к берегу. Утлые суденышки швыряло по волнам, они то появлялись, возносимые мощным валом, то исчезали. Потом осталась лишь одна. Шлюпка упорно пробивалась к берегу. Скоро ее почти не стало видно в темноте. А потом и совсем растворилась. Доплыла она до берега или нет — непонятно.
Шторм продолжался. Не было смысла стоять на палубе, каждую минуту рискуя быть смытыми за борт. Девушки пробрались в почти затопленный трюм и примостились на лестнице под самой палубой. Вцепившись в ступеньки, по самые плечи в воде, они стали ждать развязки, надеясь лишь на чудо…
Выбравшись на берег, люди воздали хвалу богам, спрятались под деревьями от дождя и принялись выжимать промокшую насквозь одежду. Их было семнадцать человек. Пять ассирийцев, горбоносый капитан — его звали Хирам, десять воинов и их десятник Гест. Около часа они отдыхали и приводили себя в порядок. Ливень уже прекратился, но море все еще ходило ходуном.