С глазами, полными обиды, Лиаден снова засунула замерзшие руки в карманы пальто.
— Как могу? Легко. Вы носите память о ней как своеобразный, невидимый, непроницаемый щит. И никому не позволяете сблизиться с вами. Подумайте об этом, Адриан. Будьте честны с собой. — Она подошла к двери. — Вы мужчина огромной жизненной силы и таланта. Вам надо бы разделить эти дары с миром. Не запираться здесь, в этом огромном доме, и не писать леденящие кровь кошмары! Впрочем... Это и правда не мое дело.
— Вот именно.
От его ядовитой реплики у нее в груди закипала обида. Она быстро отвела взгляд. Конечно, он разозлился, когда она так бескомпромиссно все высказала ему. А что делать завтра, спросила она себя. Что еще она может потерять, когда уже потеряла все?
— На самом деле вы не хотите жениться на мне, Адриан, — вяло проговорила она. — На самом деле и компаньон вам не нужен. Насколько я могу видеть, вы совершенно счастливы в своем великолепном одиночестве. Единственно, кто вам по-настоящему нужен, так это экономка.
Лиаден заставила себя спокойно выйти из кабинета и закрыть за собой дверь. Она все еще переживала свои страстные слова о Николь. Адриан позволил ей высказаться и не остановил ее. Он промерз до костей, но взял с полки бренди и выплеснул его в камин. Вспыхнули языки пламени, искрами разлетевшиеся перед ним.
Она снова и снова повторяла, что все решено правильно. И все же возвращаться домой было тяжело. Она открыла дверь коттеджа, ради которого терпела такие лишения. Теперь, возвращаясь в него, она не испытывала ни радости, ни удовольствия. Ее любимый дом превратился в тюрьму, а она — недобровольный его обитатель.
Разве после того, как она встретилась с Адрианом и влюбилась в него, все остальное могло остаться прежним? Утром она объявила, что уходит, объяснив, что при сложившихся обстоятельствах не в силах отработать положенные две недели. Он просто кивнул и скрылся у себя в кабинете. Тотчас вернулся с конвертом и быстро проговорил, что в нем плата «за оказанные услуги». Потом он вынес чемодан и сумки к ее машине и уложил их в багажник. Дежурно помахал рукой, будто прощался с незнакомым человеком.
Она опустилась в кресло. Ей хотелось плакать, но слез почему-то не было. Она пережила слишком много обид. Что теперь с ним станет? И что станет с ней? Сейчас у Лиаден не было ответов. Только одни вопросы. Почему он не остановил ее, когда она уходила? Конечно, он чувствовал к ней что-то — не только физическое влечение. Что-то возникло между ними. Или этот мужчина и правда не имел сердца и к нему невозможно пробиться?
Иззи пришла из кухни и прыгнула к ней на колени. Она не скрывала своего восторга, что хозяйка снова дома. А Лиаден машинально протянула руку и стала гладить пушистую мягкую шерстку. Она молилась, чтобы, какое бы занятие в будущем он ни выбрал, оно сделало бы его счастливее. Лиаден закрыла глаза и пожелала себе, чтобы скорей перестала болеть голова. Неужели всю оставшуюся жизнь ей придется носить эту боль?
— Что? Вы хотите отодвинуть срок сдачи рукописи? — пронзительно взвизгнула Линн. — Вы же всегда укладывались в сроки! А иногда даже раньше сдавали. Что происходит, Адриан? Эта ужасающая история насчет вас и Петры выбила вас из графика? Да?
Адриан стиснул зубы, пытаясь побороть желание поломать в кабинете все! К чертям! Включая и проклятый компьютер! Он ненавидел все, что окружало его в жизни. Дом, кресло, телефон. Но больше всего — сверкающий рояль. С видом превосходства он стоял в углу комнаты и словно насмехался над ним. Больше он никогда не сядет за этот инструмент. Пальцы Лиаден ласкали эти клавиши и дали ему такой покой, о котором он и мечтать не мог. Адриан больше не хотел иметь ничего общего с этим роялем. Как только закончит разговор с редактором, он тотчас позвонит местным дилерам и предложит им забрать инструмент и увезти его как можно скорее.
Как он может работать, когда она ушла! И кто рискнет упрекнуть ее? В таких обстоятельствах у нее было право уйти. Жить с ним все равно что жить в аду. У него плохой характер, он неблагодарный... И он действительно так закопался в воспоминаниях о своем несчастном прошлом, что проглядел роскошный сверкающий алмаз у себя под носом... ЛИАДЕН... От ее имени у него сжалась грудь.
— Это не имеет никакого отношения ни к Петре, ни к прессе, ни к чему подобному. Просто в данный момент я не могу работать. Я не могу четко думать. Мне не дается чертово окончание этой проклятой книги!
— Кажется, вы говорили мне, что финал у вас уже отработан? — терпеливо проговорила Линн. Она поняла, что ее тревога не приведет к желаемому результату. Издательство зарабатывало на книгах Александера Джекобсена огромные деньги. Меньше всего Линн хотелось вступать в конфликт с этим золотым гусем.