Когда Стилхет всё же ушёл, Йорк тяжело выдохнула, с трудом поборов желание поделиться с ним своими проблемами. Его необычная, немного грубоватая внешность и ровный тон смогли растопить сердце Амери, но она, сдерживаемая страхами, лишь наблюдала за ним. «Да и какая вообще разница? – каждый раз думала девушка, возвращаясь с тренировки. – Я всё равно должна выйти за сопляка из Льюс-Химл».
Солл или «сопляк», как беспечно его называла Йорк, был сыном Стьярна Великого, который правил в Небесном* Королевстве и предложил настолько «большую руку помощи», что Скордемон мгновенно согласился отдать его сыну свою последнюю дочь. С одной стороны, Амери прекрасно понимала, что это могло бы быть единственной возможностью спасти свой народ, подарив ему шанс на нормальную жизнь, но с другой – столь могущественному королевству, как Льюс-Химл, определенно не нужны были союзники из бедных земель. Да, Ноды с помощью особой энергии Вёрлд могли бы полностью преобразить мёртвые земли и дать расе Эльньерад возродиться вновь, но доверять бывшим врагам было бы настолько же глупо, как засунуть руку в волчью пасть. Никогда не знаешь, в какой момент она захлопнется.
Амери грустно усмехнулась и медленным шагом побрела обратно, крепко сжимая в руках металлический веер. Чёрные стволы деревьев сливались с мраком в единое целое, а ярко-красные листья лишь изредка переливались рубиновым светом в ночи. Остроконечные верхушки многолетнего замка, казалось, прокалывали пепельное небо насквозь, всем своим видом внушая лишь трепет и страх. За семнадцать лет девушка привыкла к столь неприятному виду того места, в котором родилась и выросла. Ведь это был её родной дом. Иногда она мечтала о тех бескрайних золотых полях и красочных лесах, о которых нередко писали в книгах. Мечтала набрать полные лёгкие свежего воздуха и почувствовать тепло солнечных лучей.
Перед главными воротами всё так же молчаливо стояла статуя бога Аска*, опутанная засохшей лозой, словно цепями. Он был единственным, кому Амери время от времени молилась по ночам. Иногда девушке казалось, что бог слышит её, но не в силах помочь, и до безумия хотелось верить, что это действительно так. Иногда Йорк задавалась по-детски наивными вопросами: почему бог не вечен? Разве им нужно бессмертие, которое выражается лишь в мыслях живых, не имея никакой оболочки кроме каменных статуй и чернильных строк?
Амери обошла дворец, протиснувшись через узкую щель между железными прутьями остроконечного забора. Ярко-красные листья и тонкие силуэты стволов, словно призраки прошлого, не покидали её до самой двери, которая вела через кухню. Когда девушка вышла в узкий коридор, освещаемый одиночными свечами, она нашла одну из винтовых лестниц, которые вели к её комнате.
Небольшая спальня с выходом на сторону полей была одним из тех мест, в которых Йорк находила своё едва осязаемое успокоение, дававшее ей возможность привести мысли в порядок.
Скинув всю грязную одежду, она залезла в ванную, вспенивая на коже кусочек прозрачного мыла, а после обдала себя остывшей водой, пытаясь оттереть въевшуюся грязь. В темноте Амери отыскала старую повязку королевы Сконы, которая всегда напоминала девушке о матери, и аккуратно закрепила её на волосах. Взглянув на ночное небо, Йорк достала из-под кровати две бутылки крепкого тинктура – национального напитка Рот-Бладверк. Когда-то она украла его на случай, если придётся принимать экстренные меры, но понимая, что замужество с Соллом погубит её, сделала выбор в свою пользу.
- Этот позор ляжет на мою голову, но я хотя бы останусь жива, - шепотом проговорила она, бесшумно откупоривая бутылку.
После нескольких глотков до жути горького напитка, Амери вытерла рот тыльной стороной руки и уставилась на небо – ей нравилось это делать, когда решение, которое она принимала, настолько отчётливо выделяло её эгоизм, что девушке становилось тошно.
Глоток за глотком – и пустая бутылка уже лежит на полу, а Йорк, наконец почувствовавшая дикую усталость, провалилась в сон.