В результате весь вечер рассказывала она, а Джефф слушал. Кивал, вздыхал в нужных местах, улыбался и хмурился, иногда задавал наводящие вопросы, а паузы заполнял комплиментами, причем не дежурными, а очень серьезными и по-настоящему приятными.
Она рассказала и про Аллентаун, и про пьянство отца, и про бессонные ночи, проведенные за чтением бесконечных и разнообразных учебников — только про Клиффа не сказала ни слова. Даже не упомянула, хотя про остальные свои романы рассказала, не смущаясь и не жеманясь.
Почему-то про Клиффа она так и не сказала… Возможно, потому, что про Клиффа она не сказала бы никому и никогда. Это было слишком ЕЕ.
А между тем над городом сгущалась тьма, и отдаленные всполохи света на горизонте приблизились, стали полноценными молниями, а в раскрытые балконные двери ворвался свежий ветер. Он был чистым и пьянящим, потому что на такой высоте его не засоряли ни песок, ни сломанные ветки, ни запахи бензина и раскаленного асфальта. Именно благодаря порыву этого ветра Айрин поняла, как горят у нее щеки, шея, плечи, как пылает все тело, и это вовсе не потому, что в комнате жарко.
За пару часов она рассказала о себе все. Полностью открылась перед человеком, который, мало того, что являлся ее боссом, так еще и был совершенно ей незнаком. Но она открылась ему, и теперь, еще не зная того, находилась полностью в его власти.
Джефф бросил короткий взгляд в сторону балкона, поднялся и подошел к распахнутым балконным дверям. Ветер разметал темные волосы, белая рубаха с расстегнутым воротником облепила его торс, словно ткань была мокрой. Айрин судорожно проглотила комок в горле. Джефф обернулся и протянул ей руку. Его голубые глаза неотрывно смотрели на Айрин, гипнотизировали, лишали воли, обещали неизведанное, околдовывали…
— Идите сюда, Айрин. Захватите шампанское и идите сюда. Нас ждет самое незабываемое зрелище, которое только может подарить «Элизиум» — ночная буря…
БУРЯ
Она поднялась и послушно подошла к Джеффу. Пальцы, сжимавшие бокал с шампанским, не дрожали, но внутри у Айрин все так и ходило ходуном. Подгибались колени, в ушах шумела и грохотала кровь.
Я слишком много выпила. Слишком много говорила. Я опьянела — и скорее от разговоров, чем от вина…
Джефф ни на секунду не отпускал ее взгляд. Он не хотел дать ей возможность ускользнуть из сетей, которые так тщательно и аккуратно расставлял вокруг зеленоглазой красотки весь вечер.
К тому же она его всерьез заинтересовала.
С тех пор, как Кира почти безвыездно поселилась на своем дурацком острове вместе с любовником и ребенком, Джефф довольно часто ощущал пустоту в душе. Он был не готов пуститься во все тяжкие и завести себе официальную любовницу, однако темные демоны, которых разбудила в нем Кира, начинали все сильнее терзать его изнутри.
Одно время спасала работа, а потом Джефф понял, что ему банально нужна женщина. Половая партнерша. И тогда он решился прибегнуть к услугам закрытого и отчаянно дорогого клуба.
После долгого и тщательно законспирированного выяснения всех подробностей, он выбрал заведение, в котором, согласно прайс-листу, с пониманием относились к ЛЮБЫМ пристрастиям клиентов. Поздним вечером приехал в клуб, сменив по дороге три такси. Как в идиотском шпионском боевике, наклеил усы и нацепил парик.
Отчаянно труся, прошел вслед за распорядителем, который вихлял задницей и строил глазки мужчинам. Разместили Джеффа в специальной нише, отгороженной от зала густой вуалью с зеркальным напылением. Джефф всех остальных видел — они его нет.
Для начала к нему выходили какие-то намазанные шалавы, подсаживались за столик, пытались завести с ним разговор, но ни на одну из них Джефф не среагировал. И тогда ему показали приват-стриптиз.
Огненно-рыжая, гибкая танцовщица была совершенно голой. У нее было сильное, натренированное тело, отличная фигура, а на ярко-алых, карминовых губах змеилась презрительная усмешка. И танец был под стать ей — жгучий, яростный, подавляющий и завораживающий. Короче говоря, рыжая девка просто изнасиловала ошеломленного Джеффа, а он и не заметил, как это случилось.
Зато отдышавшись, немедленно пришел в ярость. Возможно, окажи рыжая сопротивление его бешенству, останься она в своем сценическом образе валькирии-завоевательницы, ничего бы и не случилось, но она немедленно превратилась в покорную, готовую на все рабыню, и от этого он разъярился еще больше. Девица с трудом успела увести его в отдельный кабинет, и там Джефф куражился над ней до самого утра.