— Несмотря на то что вы хотели забыть ее взгляд, вы все равно помнили ее. Вам надо было роман писать, с чего вдруг вы решили писать книгу по истории?
— Так получилось. С чего вдруг… С чего вдруг я стал последним человеком, которого видели эти глаза? Я до сих пор мучаюсь от этого. И ведь я увидел ее тогда впервые в жизни.
Старик вздохнул. Он собирался, находясь в бегах, написать книгу, оправдывающую его действия, и сдаться полиции, но через год заточения в библиотеке его попытки так и не увенчались успехом. Впереди у него было много времени, и он решил, что если захочет, то сможет перечитать все книги, которыми заставлены полки вокруг. В книгах рассказывалось про разных людей и их судьбы. И каждый раз, когда в их жизни случались какие-нибудь неурядицы, внутри них начинали бурлить самые разные чувства, и именно внутренняя энергия и душевные порывы в итоге выносили героев на новый, совершенно неожиданный поворот жизни. Но поддерживали себя эти люди очень простыми идеями: «У меня есть мечта» или «У нас есть право на счастливую жизнь» и так далее. Такую простую правду он почерпнул из книг по истории, науке, философии, которые в случайном порядке читал все эти годы. А до этого он попросту не задумывался над такими вещами. И каждый раз он непременно вспоминал глаза той студентки. В них он тоже видел мечты и право на счастливую жизнь. Он был прав. И это он знал не из книг.
Постепенно он стал понимать, что с тех пор, как он перешел работать в антикоммунистический отдел, он пошел по ложному пути. За год его жизнь превратилось в постоянное страдание, которое он пытался заглушить чтением. Он читал книги одну за другой, все больше и больше книг. Но чем больше он читал, тем сильнее начинал страдать. Ни в одной из этих книг мертвые не воскресали, а старики не становились снова молодыми. Как ни странно, жизнь всем давалась только один раз и прожитое мгновенье не повторялось, — так говорилось во всех книгах в библиотеке. Когда он осознавал, что не сможет забыть ее взгляд до самой смерти, на него волнами накатывало отчаянье. Словно хватаясь за соломинку, он вновь набрасывался на книги. Он был уверен, что в библиотеке, где так много книг, найдется хоть одна, которая оправдает и такую жизнь, как его.
Он снова начал пить. К тому времени он уже знал место каждой книги в этой библиотеке. Старик выходил из читального зала в конце дня и, когда дверь за ним закрывалась, он шел в какой-нибудь бар и сидел там один, лишь бы не возвращаться в комнату, в которой как будто поселилось привидение. А когда он хмелел, он спускался к морю и долго-долго смотрел на черные волны, накатывающие на берег. Он думал о том, что все десять лет каждый день читал книги только для того, чтобы потонуть в этих водах. Все десять лет он ждал, пока концентрация соленой воды в его теле превысит содержание крови. Он представлял, как вся жидкость соберется в легочных капиллярах, потом, не выдержав давления, хлынет в легкие и выйдет через нос и рот наружу. Он любил представлять себе этот момент. Он будет покачиваться на волнах лицом вниз, свободно раскинув руки и ноги. Потому что всех утопленников в основном находят именно в такой позе. Кровь приливает к голове, телу, рукам, предплечьям, ногам, икрам и уже не может вернуться к сердцу.
Прошедшие десять лет он верил, что сможет потопить свое отчаянье в морских волнах, и надеялся только, что у него хватит сил вытерпеть и не глотнуть воздуха, оставаясь в воде до самого конца. Так, чтобы вокруг глаз и рта появились петехии, вызванные кислородным голоданием. И чтобы эти кровоизлияния были видны всем, когда его тело вынесет однажды утром на пляж. Более того, он хотел, чтобы его рот и легкие заполнило много, как можно больше воды. Чтобы люди по всему миру узнали, как много планктона оказалось в его крови и легких. Чтобы люди увидели на нем такие же следы смерти, которые были обнаружены на теле той студентки, утопленной в ванне более десяти лет назад. И когда все это случится, пожалуйста, простите меня! Все меня простите! Пожалуйста!
Старик говорил шепотом, глядя на ночное море, а по его щекам текли слезы. Канг взяла его за руку. Она пыталась утешить его, говорила, что если он столько раз искренне раскаивался, то, конечно же, та несчастная студентка не могла не простить его. Канг обняла старика. Ее рубашка намокла от его слез. Старик дрожал от страха, а она гладила его по голове и шептала: «Не мучайте себя! Та студентка любила вас до самой смерти. Она думала, что была бы счастлива с вами, что с детства она мечтала встретить такого человека, как вы. Любовь прекрасна каждое мгновенье. Поэтому не мучайте себя. Вам нечего стыдиться и бояться». И тогда, ничего не стесняясь, он зарыдал в голос. «Все хорошо. Вы все равно не могли ничего сделать. Она уже давно простила вас». По пустому ночному бару эхом разносились стоны.