— Вставай, приятель, — настойчиво повторял он. — Ты его и развяжи, и разбуди, может, мне тебя ещё на себе понести? Ну уж нет. Не больно-то приятная перспектива. С какой фени? А времени нет, надо самому скорее делать ноги, а о тебе санитары и так позаботятся. Во всяком случае, голодная смерть здесь никому не грозит…
— Что вы знаете о голоде, молодой человек, чтобы вот так рассуждать? — с тоскливым пафосом начал филин, гордо подняв подбородок, которого у него не было. — Кто знает о голоде больше, чем находящиеся в этой больнице? — Он взмахнул правым крылом, указывая на дрыхнувших клиентов.
— Что, правда тут со жрачкой так плохо дела обстоят? — раздался сонный голос Мышкодава.
— Намного хуже, юноша, намного хуже, чем вы только можете себе представить, — покачал головой филин.
— Ты посмотри, очухался, — хлопнул себя по коленкам Хэшан.
Мышкодав поднимался с постели. Он встал на пол, потянулся и виновато сказал:
— Да хотел отдохнуть как следует перед тем, как снова в путь трогаться. Где ещё, думаю, нам постельку чистую предложат?
— Ладно тут рассусоливать, бежать надо быстрей. Кстати, не подскажешь, приятель, где тут у вас выход? — обратился Хэшан к филину.
— А отсюда нет выхода, — спокойно ответила птица. — Это все знают.
— А окна, хотя бы с решёточкой? — с надеждой вопросил Мышкодав.
Но филин отрицательно мотнул головой и с сожалением посмотрел на друзей.
Хэшан в отличие от простодушного Мышкодава не очень-то верил в такое явление, как дом без окон и дверей.
— Выход всегда есть, только вот странно, и я только что заметил, что окон и вправду нет, а освещение вполне сносное. И откуда этот свет идёт — непонятно. Ведь искусственный ещё не изобрели?! Пойдём по крайней мере в ту переднюю, откуда мы пришли, — обратился он к товарищу. — Там уж что-нибудь да придумаем. Ладно, прощай, птичка. Может, ещё увидимся, — сказал Хэшан напоследок пернатому другу и пошёл к двери. Мышкодав тоже сердечно попрощался с филином и последовал за студентом. Тот осторожно выглянул в коридор, который, на счастье, оказался пуст, и ребята марш-броском бросились в его противоположный конец.
На бегу Хэшан шёпотом поинтересовался у друга:
— А ты помнишь, в какой стороне эта комната?
— Какая?
— Ну, куда мы бежим.
— А куда, если не секрет? — с интересом осведомился наш рыжий простак.
Хэшан остановился как вкопанный и с подозрением посмотрел в добродушное лицо приятеля.
— Ты что, издеваешься?
— Да нет, а с чего это ты вдруг спрашиваешь? — поинтересовался Мышкодав. Но их прервали голоса и вой, доносившиеся из-за поворота.
Ребята юркнули в первую попавшуюся дверь и оказались в палате, полной существ в накинутых на плечи белых шкурах. Они с любопытством уставились на вновь прибывших. Мышкодав попытался их отвлечь, а Хэшан тем временем наблюдал в щёлку двери за происходящим в коридоре. А там была знакомая картина. Санитары, как гестаповцы, тащили очередную жертву, которой оказался отчаянно царапавшийся и подвывавший от злобы наш добрый приятель павиан из тронного зала. В одной лапе он держал какую-то палку, за конец которой вцепился санитар, пытавшийся отобрать её у обезьяны, но та вцепилась мёртвой хваткой и не собиралась так просто расставаться с ней.
Наконец вопли стихли вдали. Наверно, обезьяну поместили в звуконепроницаемую палату или засунули ей в пасть кляп.
Хэшан тихонько прикрыл дверь и повернулся к другу. Тот был занят активным спором с каким-то престарелым медведем. Они вдвоём сидели на койке, а вокруг кучкой собрались другие пациенты. По-видимому, было что послушать.
— Я говорю, что первый мой подвиг заключался в том, что я сразился с Великаном Обезьяном, — упрямо повторял медведь, обиженно воротя морду.
— А я говорю, что это был здоровый енот-полоскун, — возражал ему Мышкодав. — Мне лучше знать, раз это я с ним сражался.
— Может, ты и дрался с енотом… кхе-кхе… — кряхтя, засмеялся медведь, — но Мышкодав всё же я, и я победил великана из обезьяньего рода.
— Про победу там и речи не было, — неожиданно признался Мышкодав. — Но всё равно, Мышкодав — это я.
Тут загалдели остальные. Каждый доказывал, не слушая других, что это именно он герой Мышкодав, а все остальные — самозванцы.
Хэшан вытащил из этого вертепа своего друга и, схватив его за руку, потащил к двери. По пути тот вопил:
— Все вы врали, присваиваете себе чужие подвиги, нацепили маскарадные костюмы. Шкура у меня на плечах овечья, а у вас и козьи какие-то, и медвежьи, а ты, приятель, явно кошку покрасил.