Он быстро набросал себе памятную записку и положил ее в специальный ящик стола. Он решил послать на Рождество мисс Карп подарочный сертификат за сотню долларов одного из лучших женских портных Голливуда. Если и это не поможет изменить судьбу мисс Карп, подумал при этом Питер, значит, она безнадежна.
Радуясь в душе тому, что улучшил судьбу простой смертной, Питер взял папку и быстро прошел в просмотровую, чтобы начать проверку первого фильма дня.
Но когда вспыхнул экран, у него появилась новая проблема. Без очков он видел неясно, но когда надел очки, одежда актеров исчезла! Ситуация была совершенно абсурдна. Как же он может исполнять свою работу, когда не в состоянии отличить раздетого актера от одетого?
К счастью, картина была вестерном, ее исполнители состояли сплошь из мужчин, так что Питер махнул на все рукой. Фильм оказался весьма дурацким, ковбои без толку носились по экрану, но казалось, в нем не было никаких материалов, достойных порицания, поэтому он без комментариев поставил штамп «разрешено».
А вот следующий фильм оказался историческим. Это был один из впечатляющих киномюзиклов, объемный, яркий, со стереофоническим звуком. И когда на экране появился совершенно раздетый кордебалет, открывая картину бодрой песней, Питер понял, что его эффективность как цензора этим утром равна нулю.
— Стоп, — сказал он и дал сигнал включить свет.
К нему немедленно бросился продюсер. Это был высокий, здоровенный человек по имени Оуэнс, фильмы которого обычно стояли на самой грани допустимости.
— В чем дело, Уинстон? — потребовал Оуэнс. — До сих пор вы не находили в моих картинах ничего, достойного порицания! Против чего вы сейчас возражаете? Слова этой песенки столь же пристойны, как и кучи других, которые я смело могу назвать шлягерами. Ну, а эти девушки...
— Пожалуйста, успокойтесь, мистер Оуэнс, — сказал Питер. — С фильмом все в порядке. Просто... Просто, я себя чувствую сегодня не очень хорошо и не могу продолжать просмотр. Мне придется передать фильм другому цензору.
Лицо Оуэнса тут же утратило сердитый вид и приняло выражение сострадания.
— О, как жаль слышать это, Уинстон. Мне очень жаль.
— Спасибо, — сказал Питер. — Я тоже ждал встречи с вашим фильмом. Только для развлечения, понимаете.
Из просмотровой он направился прямиком к мистеру Грину, пробормотал ему какие-то оправдания и преуспел в том, чтобы получить отгул на оставшуюся часть дня. Вот так-то лучше, подумал Питер. Как цензор он был бесполезен без обычных очков, это с одной стороны, а с другой — он жаждал начать свои поиски. Ему нужно было найти эту девушку.
Девушку с родинкой. Интересную и очень необычную девушку.
Было уже одиннадцать, когда Питер вышел на улицу. Солнце забралось высоко на небо, стояло теплое, приятное, типично голливудское утро и пальмы покачивали листьями на легком ветерке. Питер ехал по широкой улице, не направляясь ни в какое конкретное место.
Откуда начать? Сент-Клауд снимал «Свободную любовь» как независимый продюсер, поэтому не было никакой студии, где можно было узнать имя девушки. Но Сент-Клауд сделал большинство своих фильмов для «Национального кинообъединения», и, вероятно, «Свободная любовь» разделила их судьбу и в ней тоже использовался персонал НКО.
Улица была сравнительно тихой для Голливуда, по дороге попалось только несколько восходящих звездочек в купальных костюмах и рабочих сцены, тащащих куда-то задник с намалеванным городским пейзажем, на котором было уж слишком много «порше» и «ягуаров».
Питер подъехал к участку НКО и припарковался у бордюра. Охранник узнал его и пустил внутрь.
— Доброе утро, мистер Уинстон, — сказал он.
Питер кивнул в ответ, затем застыл в изумлении, когда мимо прошла длинноногая блондинка, улыбнулась охраннику и направилась на улицу. Питер поспешно нацепил очки и обернулся, чтобы получше разглядеть ее. Потом с шумом выдохнул...
Нет. Никаких родинок. Несколько секунд он стоял, увлеченно разглядывая другие достойные внимания особенности уходящей блондинки, прежде чем, наконец, пришел к мнению, что это не та девушка. Тогда он снял свои драгоценные очки и повернулся к двери.
— Неплохая штучка, верно, мистер Уинстон? — заулыбался охранник. — Она из новичков. Могу дать ее номер, если вам интересно.
Питер окинул его раздраженным, угрюмым взглядом.
— Вы неправильно меня поняли, — сказал он. — Я вообще не интересуюсь ею. У нее нет родинки.