И ради чего? — с горечью спросил себя Ридделл. — Неужели я спас этот город, восстановил его кирпич за кирпичом только затем, чтобы кучка обезумевших от власти фанатиков в соседнем городе снова разрушила его?
Он стиснул сильные кулаки.
— Я не дам этому произойти, — сказал он вслух. — Только через мой труп. Я должен остановить Барристера.
Открылась дверь кабинета, и вошел Кен Нейлор. Нейлор был крупным человеком, почти столь же высоким, хотя и не таким широким в плечах, как и Ридделл. Ридделл впервые встретил его в Ночь Безумия, и теперь, три года спустя, они все еще действовали единой командой.
— Я услышал о Нортберге, — без всякого предисловия сказал Нейлор. — Что на них нашло? Они что, окончательно спятили, пытаясь натравить один американский город на другой?
Ридделл пожал плечами.
— Кто знает? Возможно, они считают, что нужно начать строить новую Римскую Империю здесь, в Америке.
— Ты считаешь, что мы можем остановить их? Но у нас нет тяжелого вооружения.
— Мы не собираемся воевать, Кен. Мы не собираемся сделать ни единого выстрела.
— Что ты имеешь в виду?
— Я достаточно повидал войн и убил немало людей. Мы должны пойти нормальным путем. Тем путем, каким я пытаюсь научить жить нашу молодежь.
Нейлор недоуменно поглядел на него.
— Но...
Зазвонил телефон. Ридделл взял трубку, послушал и затем сказал: — Мы будем соблюдать права человека, Чарли.
Он повесил трубку.
— Кто это был? — спросил Нейлор.
— Чарли Дрю. Он живет на ферме в километре от города по пути в Нортберг. Вчера вечером я послал в Нортберг несколько мальчишек, чтобы те посмотрели, что там происходит. Одним из этих мальчишек был Лен Колтер, которого ты только что видел. А другой - Бен Кингстон. Несколько минут назад тело Кингстона было свалено на ферме Чарли Дрю. К нему была прикреплена записка: «Мы не любим шпионов».
Лицо Нейлора напряглось.
— И ты говоришь, что мы не должны сражаться?
— Не будет никакой войны. Поезжай на ферму Дрю и забери тело. Вот тебе разрешение на мой автомобиль. — Он набросал записку, позволяющую Нейлору использовать немного драгоценного бензина. — Когда закончишь с этим, то возвращайся в мой кабинет и будь мэром, пока я не вернусь... Если я вернусь.
— Куда ты? — спросил Нейлор.
— Я должен перехватить Лена Колтера, прежде чем он доберется до Нортберга.
— Но я думаю...
— Я знаю, что ты думаешь, — сказал Ридделл. — Просто сделай все, что я тебе сказал.
Десять минут спустя Ридделл догнал Лена Колтера на полпути в Нортберг.
— Возвращайся домой, — сказал Ридделл. — Я отменяю свое задание. Это слишком опасно.
В глазах паренька появилось разочарование.
— Но в первый же раз я вернулся целым и невредимым, сэр!
— Я приказываю тебе! — рявкнул Ридделл. — Бен Кингстон только что найден мертвым. Я не хочу, чтобы то же самое случилось с тобой.
— Но...
Ридделл нетерпеливо взмахнул рукой.
— Не надо спорить со мной, Лен. Возвращайся домой!
Мальчишка повернулся и медленно побрел назад в город. Ридделл секунду глядел на него, затем быстро пошел к Нортбергу и насущным проблемам.
Дорога все еще была в хорошем состоянии, несмотря на попадающиеся местами воронки от бомб и редкие завалы, где взрывы осыпали склон, и земля обрушилась на шоссе. На ней уже вовсю росла трава, сгоревшие деревья сменила робкая, молодая поросль, встречающиеся по пути фермы начинали снова быть похожими на фермы. Америка возрождалась к жизни.
Два часа войны, в тысячный раз подумал Ридделл. Всего два часа управляемых сверху ракет, и весь мир был разрушен. Но теперь мы возрождаемся.
На него снова нахлынула ненависть. Ненависть к Дэвиду Барру, безумцу, который возбудил соседний город Нортберг мечтами о завоевании, который угрожал снова вернуть войну в мир, уже разрушенный войной.
И все же Ридделл мрачно понимал, что ненависть — это не решение. Мир и так был разрушен из-за большого количества скопившейся ненависти. И Ридделл поклялся, что больше не будет воевать... Но как еще можно справиться с человеком, который хочет поработить вас?
Однако, должен быть какой-то другой способ побороть силы зла, самому не опускаясь до зла.
Идя по тихой сельской дороге, Ридделл мучился от мысли, которая прозвучала во всем мире в кошмарный 1973 год: Нанесите удар по ним, прежде чем они смогут ударить по вам.
Это был не тот ответ, которого он хотел.
Нортберг был достаточно большим, далеко раскинувшимся городом, в котором когда-то проживало пятьдесят тысяч человек. И даже после мимолетной войны, бомбежек и последующих грабежей в нем все еще оставалось двенадцать тысяч населения.