Часы тянулись невыносимо долго. Затем дверь камеры распахнулась, и вошел Лола.
— Готов идти произнести свою речь, приятель? Пойми же, все будущее мужской половины человечества зависит от твоего поступка.
— Ладно, — сказал я. — Я иду.
Но колени у меня дрожали, и никуда мне не хотелось идти.
Лола вручил мне маленькую круглую коробочку.
— Это фотонный усилитель. Когда я дам сигнал, просто включай его и начинай говорить. Тебя услышат во всем городе.
— Попранные мужчины мира, объединяйтесь! — сказал я, усмехнувшись в душе. — Ладно, Лола. Я сделаю все, что смогу, во имя Человечества.
— Просто сделай все как можно лучше, — зловеще сказал он.
Все что произошло после этого, было для меня как в тумане. Лола и Клара долго вели меня по запутанным туннелям и, наконец, вывели на Центральную площадь. Я совершенно не помню, какую там произнес речь. Помню только трех женщин-амазонок, безумно несущихся ко мне с намерением схватить и заставить замолчать. Еще я помню, как начал бежать посреди речи, но затем повернулся и стал драться сразу с тремя этими женщинами. Бить их кулаками было все равно, что молотить по каменным столбам. Они навалились на меня...
И все в глазах померкло. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я очнулся...
...И увидел терпеливое, доброжелательное лицо профессора Острова, глядевшее на меня сверху вниз.
— Откуда вы здесь? — спросил я. — Вы что, тоже решили перенестись во времени? Что происходит?
— Сейчас тысяча девятьсот пятьдесят седьмой год, сынок, — спокойно ответил он. — Все в порядке.
— Как это, черт подери? — рявкнул я. — Где я? Что...
— Ты в моей лаборатории, — сказал профессор. — Прежде чем поместить тебя в сомно-капсулу, ты должен был пройти предварительные психологические тесты. Я не говорил тебе, что ты был все это время подключен к электроэнцефалографу, поэтому переживал чисто вымышленные события.
Я сел, вытянувшись в струнку.
— Вы хотите сказать, что я никуда не перемещался?
— Ты просто проходил тесты, — мягко сказал он. — Но счастлив сообщить, что ты показал похвальную адаптируемость к странным ситуациям и вел себя в них хорошо — хотя мы наблюдали одну ошибку в стабильности — и что, в целом...
Я вылез из капсулы, и он замолчал.
— Я хочу поблагодарить вас, доктор.
— За что?
— За то, что вы предоставили мне второй шанс, — сказал я, подошел к одежде и начал одеваться. — У меня было однобокое представление о будущем. Пусть то будущее, которое я сейчас увидел, и было фальшивым, но это научило меня, что жизнь всегда может быть еще хуже, чем здесь.
— Значит, вы хотите отказаться от эксперимента? — недовольно спросил он.
— Будь я проклят, если это не так!
Я счастливо улыбнулся, надел куртку и, ничего больше не говоря, покинул лабораторию. Теперь я знал, что нет никакого смысла убегать в будущее, что там ничего не окажется проще и лучше.
И еще я знал, что нужно сделать. Мне нужно найти свою девушку, повести ее куда-нибудь, чтобы обсудить все наши разногласия. Я был уверен, что так или иначе мы можем все исправить. Все что мне нужно было сделать, чтобы спасти наш брак, так это быть немного более внимательным и разделить с нею права и обязанности, вместо того чтобы пытаться управлять всем самому. Да, думал я, шагая по знакомым, грязным, старым улицам двадцатого века. Женщинам нужно дать больше прав и обязанностей во всех текущих делах.
Woman's world, (Imagination, 1957 № 6).
БЕСПОКОЙНЫЙ ВОЗРАСТ
Тем утром, когда Ларри проснулся, у его кровати, нежно улыбаясь, стояла робонянька. Она даже не сделала попытки помочь ему надеть халат и вручить обычную утреннюю капсулу безмятежности. Вместо этого она ждала, изящно балансируя на жужжащих колесиках и не делая к нему ни малейшего движения.
— Я уже проснулся, — кислым голосом сказал Ларри. — Почему ты ничего не делаешь? — Он помолчал, немного нахмурившись, затем добавил: — И где моя капсула?
— Сегодня особенное утро, — ответила робонянька. — Сегодня ваш день рождения, молодой человек!
Она дважды щелкнула, зашипела и, наконец, покатилась вперед, протягивая Ларри коробку с капсулами. Коробка открылась, когда робот подкатился к кровати Ларри, и мальчишка увидел в ее мерцающей глубине три капсулы: одна обычная голубая, другие — режуще-зеленая и ярко-желтая.
— Что это?
— Выбирайте, — непреклонно сказала робонянька.
Это слово эхом прокатилось по комнате.
— Выбирайте, — повторил робот, и этот повтор разомкнул цепь синапсов, открывая данные, гипнотически упрятанные в сознании Ларри много лет назад, открыл, так сказать, двери и осветил темные коридоры.