— Самой печальной? Самой печальной? — почти что закричал Бедлоу. — Если вам это показалось печальным, то как насчет меня? Вы вообще знаете, на что теперь похожа моя жена, когда вы закончили работать с ней? Вы знаете, во что превратился за эти дни мой дом? Позвольте мне сказать вам, Мюзертон...
Психометрист прервал его быстрым взмахом руки.
— Не стоит вам беспокоиться, мистер Бедлоу. Я знаю, на что все это похоже.
Он секунду глядел на клавиатуру сортировщика записей, затем ударами кулака набил на ней номер нужного кода.
Вспыхнул экран на стене.
— Вот сцена, которую мы сняли после завершения работы над вашей женой.
— Но я думал, что вы демонтировали скрытые камеры! — закричал Бедлоу, и лицо его стало темно-багровым. — Что же вы за люди, черт побери!
— Тише, пожалуйста. Сцена уже идет полным ходом.
Бедлоу повернулся и уставился на экран.
— Диана, я просто так не могу, — услышал Бедлоу собственный голос.
Затем он вспомнил сцену, которую показывал ему экран, сцену, разыгравшуюся на следующий день после возвращения жены из Института Прикладной Психохирургии.
Жена протянула ему пистолет и достала магазин, чтобы показать патроны, зловеще мерцающие в прозрачном патроннике.
— Вот, держи, — сказала она. — Это хороший пистолет. И ради всех святых, не возмущайся, Джонни.
Бедлоу взял пистолет и хмуро уставился на него.
— Но так просто не делают. Как я могу пойти в Развлекательный Центр с заряженным пистолетом? Люди так просто не поступают. По крайней мере, не в той одежде, в которой ясно видно, что пистолет заряжен.
— Это глупо, — сказала Диана. — Ты прекрасно знаешь, что половина людей в Центре будет носить заряженное оружие. Кроме того, клерк уверял меня, что совершенно нормально зарядить пистолет перед тем, как ты возьмешь его с собой. В конце концов, он ведь, знаешь ли, как раз и предназначен для защиты. Но давай не будем об этом спорить, ладно? Это так утомительно.
Она подошла к личному каталогу и стала набирать код платья, в то время как Бедлоу наблюдал за ее быстрыми, точными движениями.
Платье выскользнуло из приемника.
— Дай мне мой обычный пистолет, — сказал Бедлоу. — Хватит этой ерунды.
— Какой ерунды? — спокойно спросила она. — Я купила тебе новый пистолет специально для сегодняшней вечеринки, и вот, пожалуйста, ты отказываешься даже обдумать идею взять его с собой. Если бы я так не любила тебя, то могла бы и оскорбиться.
— Достань мне мой старый пистолет, — повторил Бедлоу.
— Ну если ты так настаиваешь, Джон. Эти ссоры так утомительны. — Она взяла платье и положила его на кровать. — Сейчас я достану тебе твое старое оружие. Дай только мне сначала надеть платье.
— Ты слышала меня? — сказал Бедлоу, чувствуя, как лицо его наливается жаром от гнева. — Диана, я сказал...
— Минутку, глупый! Нет никакой причины, зачем я должна носиться по квартире раздетой по любому твоему слову.
Она вполне сознательно выбрала платье с очень глубоким вырезом. Даже несмотря на свой гнев, Бедлоу заметил, что никогда на ней не видел подобного платья, лиф которого должен был поддерживать грудь, но почти не закрывать ее.
— Диана!
Она спокойно повернулась и встала лицом к нему.
— Да, Джон?
— И вот в это превратила тебя операция? Я потратил столько денег, заставил тебя пойти в тот Институт, и все лишь для того, чтобы они превратили тебя в наглую... наглую... — Он замолчал, пытаясь подобрать нужные слова.
— Столько суеты лишь потому, что я не дала тебе давно вышедшее из моды оружие? — Каким-то воркующим тоном сказала Диана и шагнула вплотную к нему. — А знаешь, ты выглядишь таким милым, когда багровешь и сердишься... — Она поднялась на цыпочки и игриво куснула его в кончик носа. — Ну почему папочка не может сам взять свой пистолет? Папочка же знает, где он лежит.
— Я дал тебе прямой приказ, и ты намеренно проигнорировала его, — прорычал Бедлоу.
— Столько суеты, — мягко прервала она его.— В этом же нет никакого смысла...
Она вплотную прижалась к нему. И, несмотря на свой гнев, Бедлоу внезапно понял, что она уже в его объятиях. Тогда он сдался.
Это была беспрецедентная для него ситуация, но то, что она сама взяла на себя инициативу, было чем-то новеньким, хотя он и не был уверен, нравится ли ему это.
Лишь позже, когда у него появилась возможность обдумать это, он понял, что ему это не нравится. Нисколько не нравится...