Кто-то пихнул его. Марш обернулся. Это был Гарри Девенпорт.
— Идем выпьем по пивку, — сказал Девенпорт. — Наша первая выпивка в качестве гражданских лиц.
— Нет, — ответил Марш. — Моя жена...
— Твоя жена может и подождать. Она все равно не рассчитывает, что ты приедешь домой до пятницы. Дай же девочке время, чтобы попрощаться со своими приятелями, а? Что такое еще несколько минут?
Марш нахмурился.
— Мне не нравятся такие шутки...
— Шутки? Как знать, как знать? — хмыкнул Девенпорт. — Жены военнослужащих иногда странно ведут себя.
Марш поправил вещевой мешок на плече и холодно глянул на Девенпорта. Они с Девенпортом были призваны в одно и то же время и провели два года в одном и том же месте, тем не менее Марк чувствовал, что почти не знает высокого, сурового человека, стоящего рядом. И внезапно он понял, что и не хотел бы узнать его получше. В Девенпорте было что-то такое...
— Так что? Ты идешь со мной выпить пивка?
— К черту пиво! Я иду домой. Я два года не видел свою жену и не могу дождаться, когда попаду домой.
Глаза Девенпорта вспыхнули холодным огнем.
— Предупреждаю тебя, лучше сначала позвони. Никогда не знаешь, что найдешь, если без предупреждения завалишься к ней!
Они стояли среди толпы, и Маршу не хватало места, чтобы ударить его. Сердито насупившись, он стал пробираться через толпу, прошел мимо прилавков с сахарной ватой и газетных киосков, нашарил в кармане пятнадцать центов и купил жетон. По крайней мере, на жетоны цена не изменилась. Говорили о повышении платы за проезд до двадцати центов, но этого не случилось.
Новые флуоресцентные лампы ярко освещали улицу, хотя и обнажали всю грязь на ней. Старая станция в Бруклине стояла посреди болота, и до дома оставалось пять кварталов. Все вокруг выглядело точно таким же, хотя играющие вокруг дети были совершенно незнакомыми.
Остановившись возле дома, Марш стал шарить в вещевом мешке в поисках ключей, все еще возмущенный тем, что заявил Девенпорт.
Он прекрасно знал Мэрилин и, усмехаясь в ожидании ее удивления, взбежал вверх по лесенке, сунул ключ в замок и открыл дверь.
— Эй! Угадай, кто пришел, Мэрилин! Я... — Его голос замер.
Она стояла посреди комнаты, неподвижная, с открытыми глазами, изумленно приоткрытым ртом, и очень походила на манекен в магазине — на какую-то свою копию в полный рост. Марш никогда не видел никого так мертво выглядевшего и все равно настолько живого.
Это было так, словно ее выключили, когда он ушел, и еще не успели снова включить.
Прошло не больше доли секунды, прежде чем она ожила и тепло заулыбалась, но и этой доли секунды было достаточно. Жизнь снова вошла в нее, изменения были очевидны. Марш чувствовал, как по спине бежит холодок, когда она побежала к нему.
— Фил! Фил! Ты же писал, что приедешь в пятницу, а сегодня только среда! Любимый, я как раз собиралась все прибрать и удивить тебя порядком, но думаю, что твое появление гораздо лучше удивления... Не так ли?
— Конечно, — сказал он без всякой теплоты.
Он не мог не думать о том, что увидел, когда открыл дверь — о марионетке Мэрилин, которая стала реальной, когда поняла, что он глядит на нее.
И он не мог не думать о предупреждении Девенпорта: Никогда не знаешь заранее, что найдешь, если приедешь без предупреждения. Возможно, подумал Марш, что Девенпорт и не имел в виду возможную неверность. Может, он намекал на что-то более ужасное, чем супружеская измена.
Рука Мэрилин слегка погладила его по щеке.
— Поверить не могу, что ты действительно вернулся. Я уже привыкла к тому, что увижу тебя только в пятницу... Я считала дни и часы, а с завтрашнего дня собиралась начать считать минуты.
— Нас привезли быстрее, чем рассчитывали. Поэтому мы получили два дополнительных дня — и нам даже оплатят их!
Марш попытался улыбнуться, но неотвязные мысли лишили его улыбку беззаботности.
— Ты какой-то странный, — сказала Мэрилин. — Холодный... почти что напуганный. Что-то не так? Любимый, два года... Надеюсь, с тобой там ничего не случилось!
Он приложил усилие, чтобы отбросить свое странное настроение.
— Да нет, просто непривычно быть дома, только и всего. И еще всякие мысли... — Он огляделся. — А тут все по-прежнему. Ты хорошо заботилась о доме.
Все выглядит так же, как тогда, когда я уходил. Пепельница, полная сигаретного пепла, сливы в блюде. Словно декорации и реквизит, мелькнула у него странная мысль. Ведь декорации и реквизит не изменяются, если никто не меняет их.
— В холодильнике есть пиво, — сказала Мэрилин. — Твоя любимая марка. Я закупила его для пятницы.